Внезапно холод прошёл. Саша взяла его за руку, и по телу от её прикосновения разлилось тепло. Она улыбнулась.
- Скоро рассвет. Поспать бы ещё немного. День будет сложный. - Она прижалась к нему и обвила руки вокруг его шеи. Её дыхание ласково щекотнуло кожу, а её жаркий поцелуй в миг заставил забыть о дурном предчувствии.
Поцелуи её стали настойчивее, и Роман поспешил взять её на руки и отнести в дом. Не о чём более ему не хотелось думать, как о её гибком теле, пухлых губах, ищущих его губы, и о её любви, которую она так стремилась ему дать.
До позднего вечера Роман так и проходил под чарами ночи. Саша умела отвлечь, усыпить бдительность, успокоить, и поэтому гнетущее чувство вернулось к нему не сразу, и то - только после того, как в пристанище был объявлен общий сбор.
Когда дети были уложены спать, все собрались возле яблоневого сада. Ярко светила полная луна, висящая так низко, что, казалось, до неё можно было дотянуться рукой.
В пристанище всегда было чем заняться, и только дети целыми днями могли развлекаться и путаться под ногами. Взрослые же не так бросались в глаза, занятые делами. От того Роман и удивился, насколько многочисленны они были. На армию они, конечно, не тянули, но при их возможностях, это было и не нужно.
Все ждали, когда в центр круга выйдет брат Иннокентий, но в центр вышла Саша. В лунном свете её волосы переливались оттенками от рыжего до зелёного, глаза ярко блестели, походка была твёрдой и уверенной, и вообще все её движения излучали решительность.
- Друзья, - обратилась она к присутствующим. - Вы знаете меня не так давно, но история моя схожа с вашей. - Голос её звучал громко, а тон был таким властным, что перешёптывания в самом начале собрания быстро смолкли. - Я так же, как и вы была вынуждена покинуть свой дом, покинуть свою семью, чтобы спасти их от гонений. Я ушла. И я спаслась. Но мою семью убили, лишив меня того оплота, который нужен всем нам. Меня гнобили, меня гнали, меня держали на цепи, как животное, чтобы сломить, чтобы забрать у меня то последнее, что у меня осталось. И вот я здесь. Я перед вами. Вы скажете, что это моя вина, что моя семья убита, что я сбежала вместо того, чтобы защитить их, дать отпор. И вы будете правы. Это моя вина. Вы скажете, что это из-за меня вы лишились домов и близких, что ордену нужна была я с самого начала и что ваши близкие стали невольными жертвами, случайно оказавшимися на его пути. И вы будете правы. Это из-за меня. Я нужна им. Вы скажете, что меня нужно изгнать, что это только моя проблема, а вы тут непричём. И я снова скажу, что вы правы. Но! Даже с моим уходом, орден не остановиться. Везде, где будут белолилейники - будут трупы. И даже если я сдамся, пожертвую собой - орден останется. Его главе, такому же двоедушнику, как и мы, нужна моя душа, чтобы себя восстановить, чтобы сделать себя сильнее, так же, как он делал это раньше с другими двоедушниками, и так же, как он будет делать после меня. - Саша выдержала паузу, чтобы убедиться, что смысл сказанного ею дошёл до каждого. - Тот, кто познал вкус крови, не сможет уже перед ней устоять, - добавила она.
Толпа, собравшаяся вокруг неё, пришла в движение: двоедушники хмурились, переглядывались, совещались, и один за другим согласно кивали.
На лице Саши проступило торжество. Она говорила от чистого сердца, и никто не мог упрекнуть её во лжи. Нужна ли была только она лидеру ордена, или ещё кто-то, потери понесли многие, и эти многие хотели отомстить.
- Орден был до неё, и орден будет после, - шумела толпа. - Он один, а нас много! Нам не будет спокойно жизни, пока мы сами её не построим для себя!
Роман смотрел на неё с восхищением и тревогой одновременно. Как же быстро она выросла, как незаметно из юной девушки она превратилась в воительницу, за которой, как видел Роман, готовы были идти в бой. И это было предсказуемо, ведь отомстить для многих из них было делом чести, а для неё так вообще на кону стояло всё, но как же сильно у него сжалось сердце, стоило только ему представить её на поле боя. Он отдал бы всё, чтобы защитить её, спасти, уберечь, но он был всего лишь простым человеком, полюбившем ведьму-двоедушницу. И от этого ему было ещё больнее.
Роман покинул собрание до его завершения. Димитрий с Афоней хотели пойти с ним, но он отрицательно покачал головой. Ему было необходимо слишком многое обдумать, а думалось лучше всего наедине.
Фонтан давно уже стал их местом встречи, помимо её комнаты. Как и всегда там было ветрено, и граница между мирами ощущалась как никогда ясно.
- Так и знала, что найду тебя здесь. - Её рука мягко легла ему на пояс. Как и прежде её прикосновение его успокоило. Он стоял там уже давно, но так и не придумал ничего толкового. Если бы она сказала ему раньше, что задумала, он бы обязательно что-нибудь придумал, но она не сказала, и это его разозлило.
- Как давно? - сердито спросил он.
Саша убрала руку и покрутила на пальце толстый перстень с круглым камнем цвета зелёной воды. Из-за узкой полосы по центру он напоминал глаз - живой, следящий за всем.
Монгол отдал его Саше по прибытии, сказав, что это дар от Мудрой женщины.
- Это хризоберилл, или кошачий глаз, как его ещё называют. Он защищает и оберегает от смерти. Ещё она сказала, что долгое время хранила его у себя. Кому он принадлежал ранее, она не сказала, но думаю, что он был ей очень дорог и кому попало, она бы его не отдала. Теперь он твой.
- Как давно? - повторил свой вопрос Роман, видя, что она не решается ответить.
- С того момента, когда Монгол рассказал про раскол. Я подумала, что...
- Подумала, что можешь этим воспользоваться? Подумала, что тоже двоедушница, как и Лев, и тоже можешь собрать армию и пойти "стенка на стенку"? А про жертвы ты подумала? - напорствовал он.
Саша переменилась в лице и оставила перстень в покое.
- Без жертв - нет победы, - жёстко произнесла она. От неё снова потянуло холодом, взгляд стал совсем чужим. - Сколько уже полегло...
- А сколько ещё погибнет? - перебил он.
- В том то и дело! Это не прекратиться! Я не сдамся ему, и один за одним, он погубит всех, кто хоть какое-то имел ко мне отношение. Я видела это. - Саша вытащила из воды мизерикорд и повернула камнем вверх. - Я видела это, - повторила она. - Видела будущее залитое кровью и выжженное огнём. И знаешь что? Нас там нет! И не будет! Видишь вот это? - Саша протянула ему клинок, указывая на гравировку цветка внутри ромба с двумя удлиненными сторонами, похожего на человечка с ножками на рукояти. - Видишь лилию? Видишь руну? Она означает наследие. Это его наследие! А что будет нашим?
- Так вот чем ты занималась ночами напролёт? Будущее изучала? - От эмоций щёки Романа раскраснелись. Саша бросила кинжал обратно в воду. Положив влажные ладони ему на щеки, она повернула его лицо так, чтобы заглянуть в глаза.
- То, что ты говорил, - прошептала она, глядя ему в глаза, - что ты обещал, помнишь: про избу на берегу, детишек, любовь и счастье до конца наших дней - я это тоже видела. Я могла это представить, потому что хотела этого. И хочу сейчас. Ты теперь самое дорогое, что есть у меня, но пока Лев будет жить, не ты, не я не сможем это будущее создать.
Тяжело дыша, Роман закрыл глаза, погружаясь в теплое прикосновение её рук. Когда он открыл глаза, она смотрела на него своими яркими зелёными глазами, и взгляд тот был прежним, она была прежней, просто они оба были вынуждены стать кем-то другим, чтобы выжить.
- Просто... - зашептал он устало. - Просто я думал, что у нас ещё есть время.
- Время. Всегда кажется, что оно есть, - печально ответила Саша, - но на самом деле его нет никогда.