Ноги сами несут меня из спальни, вниз и на выход. Подмышкой шуршит пакет с розовым платьем. Оно нравится Лорен, а мы с ней вечером встречаемся в Музее Колдовства имени Салазара Спенсера: кое-что перепало в отдел оккультной литературы. Вообще мы планируем одно крыло бывшего дома Салазара переделать целиком под библиотеку и архив. Ещё склад всякой таинственной жути в подсобке не разобран…
Я крадусь. Роберт таится. Я шуршу злосчастным пакетом. Роберт навостряет уши и смачно чавкает. Самые крупные ягоды я откладывала на потом. Дура, дурацкая дура! Мы чувствуем друг друга сквозь стены. "Таись, сколько влезет — я всё равно быстрее!" (Ещё бы, все шабаши проходят у чёрта на рогах: дальние холмы, леса и пустоши надо преодолеть на своих двоих, чтобы оказаться на берегу реки, у благословенного круга из двенадцати белых камней в Ковенстеде19. Да, мы не летаем. Хотя Лорен может, я уверена. И не ездим туда на машине, потому что Мелисса — дура и хорошо ещё, что не заставляет добираться туда босиком).
Подозрительно тихо… Он решил, что я не пойду к чёрному ходу на кухне, и наверняка затаился у главного… Пакет подмышкой предательски шуршит, я несусь во всю прыть, Роб выпрыгивает мне навстречу. От столкновения я теряю равновесие и чуть подвернув правую ногу, опрокидываюсь, отползаю — и вот я снова на ногах. Разворачиваюсь и бегу обратно — хищные пальцы Роберта ловят воздух.
Дверь распахивается усилием четырёх рук, мы скатываемся по ступенькам невысокого крыльца и несёмся: ни один не издаёт ни звука. Минуем улочку с уютными соседскими гнёздышками. Мистер Дэвис поливает свою "американскую" лужайку, а миссис Дэвис отдыхает в гамаке, пока их неугомонные детишки — Нэнси и Юджин — носятся как угорелые.
— Какой чудесный новый шланг! — кричим мы. — Какой дивный солнцепёк, прямо Долина Смерти!
Озадаченные Дэвисы исчезают из вида, когда мы сворачиваем на Мэдисон Гарденс, и можно наконец выбросить "на ветер" противно шуршащий бумажный пакет. Обычно я не мусорю, а Роб не забывает надеть солнцезащитные очки.
Проходит минут двадцать, и Роберт начинает выдыхаться. И это притом, что я в неудобном сарафане и на каких-никаких каблуках, а он в брогах для игры в гольф. Я его жалею — дышать нечем! — и мы делаем остановку у бакалейной лавки. Я сразу начинаю царапаться в витрину: смотри, там сок, сок! Но деньги он не успел захватить. Потом мы замедляемся у здания банка. Потом ещё немного сидим у фонтана на маленькой площади у мэрии и еле-еле болтаем ногами. Роберт дышит открытым ртом, как собака, которую он до этого чуть не снёс своей тушей. По ступенькам спускается комиссар Пожарного управления, и Роберт тщетно пытается обратить на себя его внимание, тянет руку. "Мне нужно… с ним… интервью", — хрипит мой обессилевший муж. От жары и невероятных физических усилий мы раскраснелись до неприличия, волосы липнут ко лбу, запахи деревьев и растений тоже окутывают и липнут. Моя французская коса от такой переделки распустилась и запылена. Я бы сейчас выпила Лох-Несс со всеми чудовищами!
— И я бы… не отказался.
— Я произнесла это вслух?
— Да.
Мы из последних сил одолеваем Эшбери-стрит. Я-то понятное дело, стремлюсь в свой "ракитовый куст", в магазинчик, где меня укроет мама (кстати, не факт), а он на что рассчитывает? В какой-то момент Роберта чуть не сбивает на своём велосипеде Оливер. Этот "почтовый поганец" нас бесит, и сегодня мы бы наверное его даже задушили, но просто нет сил. Так что Оливер материт нас на всю улицу, а мы ускоряемся невероятным усилием воли, чтобы не въелся в память этот визг.
Наконец Роб валится на ступеньки Хэттлстоунской круглосуточной аптеки. Я вешаю своё "краденое" платье ему на шею и лениво танцую издевательский танец на безопасном расстоянии. Прохожие веселятся и подбадривают, что неудивительно: у нас 30 % населения — городские сумасшедшие, и к ним относятся благосклонно. Роберт щурится, когда я начинаю напевать песенку Майской ведьминой игры:
Если зайцами юнцы устремятся в лес,
Девы бросятся с борзыми им наперерез.
Если рыбами юнцы поплывут в затоне,
Девы кинутся за ними тотчас же в погоню.
Если тростником юнцы встанут у реки,
Девы косы навострят наперегонки…20
В тот момент, когда я делаю очередной круг, хлопая себя по бёдрам, с одной стороны улицы появляется Шарлотта, а с другой — Лорен. Лотти в льняном брючном костюме, а моя подруга в короткой юбке и прозрачной белой блузе, и бюстгалтер она никогда не носит. И огненная грива распущена по плечам. У Лотти в большой деловой сумке вряд ли найдётся что-то поинтереснее кошелёчка. В вышитой сумочке на плече Лорен может оказаться всё что угодно, вплоть до магической бомбы замедленного действия.