Северус тяжело вздохнул. Гермиона притянула его к себе и крепко обняла.
— Я обезоружил ее и сказал пару едких слов, и она убралась, гневно бормоча себе под нос, что я не позволяю им веселиться.
Неожиданно Северус встал и начал ходить кругами по комнате.
— Я никогда не видел таких чертовых садистов, Гермиона. Им доставляет удовольствие видеть страдания учеников. У меня связаны руки. Я практически ничего не могу сделать. Детей… детей пытают, а я не всегда могу их защить.
Он перестал расхаживать, уперся ладонями в каминную полку и опустил голову на руки. Гермиона встала, подошла к Северусу и обняла его со спины.
— Я не могу… Я стараюсь не думать об этом в течение дня. Иначе просто не смогу продолжать эту игру.
Гермиона крепче его сжала.
— Ты делаешь то, что должен делать, Северус.
Северус повернулся в ее руках, притянул ее ближе, почти раздавив в своих объятих, и зарылся лицом в ее кудри.
— Я хочу, чтобы все закончилось. Не могу видеть, как страдают дети. Старшекурсники все делают на перекор, словно сами напрашиваются на проклятие.
Гермиона провела рукой по его волосам, и Северус ощутил ее поцелуй на своей щеке.
— Ты удивительный человек, Северус Снейп.
Он покачал головой, глубже зарываясь в ее волосы.
— Вовсе нет, — угрюмо возразил он. — Я не такой.
— Конечно, такой. Ты каждый день держишь под контролем себя и свою жизнь. Ты сражаешься за людей, которые тебе даже не нравятся.
— Я должен. Должен сделать все, чтоб Темный Лорд не победил.
— И именно поэтому я и говорю - ты удивительный. Северус, никто другой не стал бы так рисковать, как это делаешь ты.
— Я просто хочу, чтобы все закончилось, и я обрел покой.
Гермиона напряглась.
— Что ты хочешь этим сказать?
Северус отстранился и посмотрел ей в глаза: — Ты же не ждешь, что мне удастся уцелеть в этом безумии, правда?
— Конечно, жду!
Он резко рассмеялся.
— Либо меня разоблачат Пожиратели, либо меня убьет Орден. Для меня нет другого исхода, Гермиона.
— Нет… Нет, этого не может быть, — Гермиона смотрела на него полными отчаяния глазами. — Ты не можешь умереть.
— Все умирают, Гермиона. Я давно смирился со своей судьбой.
— Нет! Северус, я не позволю тебе умереть! Я не могу.
— Вряд ли ты сможешь что-то изменить. Это случится, хочешь ты этого или нет.
Гермиона снова притянула его к себе.
— Ты не можешь умереть, Северус. Я не знаю, как буду жить дальше и смогу ли вообще жить, если ты умрешь.
— Гермиона…
— Нет, ты не понимаешь. Я… Я люблю тебя! Я не позволю тебе умереть у меня на руках, Северус!
У Северуса перехватило дыхание, и он шокировано уставился на Гермиону.
— Что ты сказала? — спросил он шепотом.
— Я сказала, что люблю тебя.
Северус выгнул бровь:
— Правда?
Гермиона посмотрела на него, как на дурака.
— Конечно, я уверена! Я только что сказала это дважды!
Он потянулся к ее руке и сжал ее.
— Ты любишь меня, — просто, как будто констатируя факт сказал Северус.
Гермиона закатила глаза и кивнула.
— Ты, Гермиона Грейнджер, любишь меня, Северуса Снейпа, своего ненавистного профессора зелий?
— Ну, технически ты больше не мой профессор, но да.
— Этого не может быть.
— Вряд ли, — раздраженно ответила Гермиона.
— Тебе не следует любить меня. Я убийца. Я воплощение зла. Меня все ненавидят. Ты должна забыть обо мне и найти кого-нибудь другого.
— Мы говорили о твоей смерти. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты погиб. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не произошло. Я не понимаю, в чем проблема?!
— Проблема в том, что ты, моя маленькая всего добивающаяся гриффиндорка, ничего не сможешь поделать с моей смертью. Тебе следует влюбиться в кого-то, более подходящего.
Гермиона вырвала свои ладони из его рук и фыркнула. Повернувшись к Северусу спиной, она скрестила руки на груди, прошествовала обратно к камину и некоторое время молча в него смотрела.
Северус внимательно наблюдал за ней. Он не знал, что она теперь скажет, и был совершенно ошеломлен ее признанием в любви.
Как она могла полюбить меня? С чего бы ей любить меня?
Наконец, Гермиона заговорила.
— Ты не очень хорошо знал меня, пока я не начала приходить к тебе во снах. Что ты узнал обо мне? — тихо спросила она.
— Какое это имеет отношение к делу?
Гермиона повернула к нему голову.
— Просвети меня, — попросила она, прежде чем снова повернуться к огню.
— Ну, ты великолепная, умная, заботливая, и ты сражаешься за своих друзей.
— И кто из моих друзей мне под стать?
— На сколько я видел, именно ты - мозг вашего трио.
Гермиона повернулась к нему лицом, оставив руки скрещенными на груди.
— И ты ждешь, что среди них найдется кто-то подходящий?
Северус отвел взгляд.
— Я… Я не знаю.
— Что ж, позволь мне просветить тебя, — сказала Гермиона без злобы. — Когда я пытаюсь завести со своими друзьями глубокомысленый разговор, они смотрят на меня остекленевшими глазами. Я люблю их, но собеседники из них не очень. Они утомляют меня, и я утомляю их из-за разных интересов. Не пойми меня неправильно, я готова сделать для них все что угодно. Гарри мне как брат. Рон доказал, что ему нельзя доверять, и всегда, когда я говорю о чем-то важном, мне приходится повторять ему два раза. Остальные мои одноклассники — отличные ребята, но они не способны меня понять. Да, и не хотят.
— Гермиона…
— Северус, я люблю тебя не только потому, что мы провели так много времени вместе. Мы на одной волне. Это меня восхищает! Я хочу кого-то, с кем смогу чувствовать близость на всех уровнях, а не только на физическом. Я хочу тебя!
— Зачем я тебе? Я жестокий и уродливый. И я — убийца.
Гермиона недовольно поджала губы.
— Я обнаружила, что по отношению ко мне ты совсем не жестокий. И ведешь себе гораздо снисходительнее, когда не занят шпионскими играми. На счет убийцы… мы оба знаем, что это неправда. Почему, скажи на милость, ты считаешь себя уродливым?
— Потому что это правда!
— Не согласна. Ты поразительный! Интересный! Незабываемый! Черт возьми, Северус, ты не уродлив!
— Ты слепа, женщина, — он усмехнулся.
— Послушай, меня не волнует, сколько раз люди говорили тебе, что ты уродлив. Они все идиоты! Они слепы! Я смотрю на тебя прямо сейчас, и ты совсем не уродлив! Ты мне веришь?
— Мне страшно представить, что будет, если я этого не сделаю! — съязвил мужчина.
Гермиона указала пальцем в ему лицо.
— И никогда не забывай об этом.
Нерешительно посмотрев на нее, Северус высказал свои сомнения.
— Ты уверена, Гермиона? Ни одна женщина не посчитает меня желанной партией.
— Но ты желанная партия для меня. Я нахожу тебя очень привлекательным. И ты такой сексуальный. А то, что мы можем вести замечательные дискуссии или просто обниматься, сидя на этом диване, заставляет меня желать быть с тобой вечно.
Северус смотрел и смотрел на Гермиону, выискивая обман в ее словах.
Мерлин, она любит меня. Как это вообще возможно?
Он не позволял себе даже думать об этом, потому что знал, что не сможет справиться с еще одним разочарованием в своей жизни. Не удержавшись, он спросил: — Ты уверена?
Гермиона фыркнула.
— Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом?
Северус протянул руки и взял ее за плечи.
— Я не привык получать, что хочу, Гермиона. Совсем недавно, я понял, что люблю тебя. Но я считал совершенно невозможным, чтобы ты ответила мне взаимностью.
Гермиона подошла к нему ближе и взяла его лицо в свои ладони.
— Но я люблю тебя, Северус. Я действительно люблю тебя.
Он прерывисто выдохну.