вала о настоящем, уходя с головой в волшебство. - Женщиной надо стать, - повторил Билл угрюмо и нехотя. - Кому? - вновь озадачился дед. - Мне. Старик всерьёз задумался, округлив глаза: кто знает, конечно, этот шабаш, но даже для кучки ведьм запрос странноват. По крайне мере, если дед правильно понял жизнь, с таким прошением к Природе кое-кто опоздал на двадцать пять лет. А может, и больше. - И что ж теперь делать? - возмутился он вдруг с небывалым запалом, вмиг насупившись, словно грозовое облако, и покраснев, - Не обратно ж тебя рожать! Специально они, что ль... - Специально, - подтвердил Вилл, однако, оставаясь серьёзным, но не печальным, - меня там видеть не хотят, а мне надо. И я туда попаду уже в следующем месяце. Очень вовремя, когда в доме замолчало всё разом, подогревая и без того раскалённый момент, за окном чётко сказало: «Ку-ку!». - А она дело говорит, - тут же нашёлся дед. - Смотри вот сюда, - не послушал упрёка Вилл, указывая в котёл, - это зелье, которое я сам придумал. И оно обязательно сварится и подействует. - Я за тебя, ведьма, рад, но как грудь себе приделывать будешь - вот это интересно. Вилл нетерпеливо вздохнул и вновь ткнул пальцем в очаг: - Это переделает меня. Я уже пробовал на галке - вышло. - Да что там галке-то наращивать! - Я тут ведьма, и я знаю, что главное не в глазах, а в том, что им показывают. Я покажу то, что ведьмы хотят во мне видеть - дочь Бризены. - Да и она-то им не нужна! - с жалостью в голосе воскликнул старик, взволнованно закачав головой. - Билли, пошли-ка домой сегодня, я хоть соседа позову - он надоумит тебя. Соседом был мужчина тридцати лет, знававший ведьму с первых горшков и любившей её как брата, хотя всячески это скрывая (мужчинам в общине неприлично было говорить о любви - так было заведено). Том единственный (кроме деда), кто не боялся на ведьму глядеть, как вздумается, говорить, что придётся, и иногда даже корчить рожи. Последнее осталось ещё с тех далёких времён, когда ведьма жила под горой со всеми, и окна её выходили на окна, за которыми вечно шумел непоседливый Том. - Ты умирать собирался - вот и иди, - недовольно буркнул Вилли, затеребив свои волосы: он почти точно знал, что Том его переубедит (опять), и затянется эта история ещё на год - до следующего шабаша. - Что-то я и умирать перехотел, - честно признался дед и вновь стал жевать губами. Кукушка взаправду решила всем рассказать, что думает о местной ведьме, зелье вспухло и, наконец, разогрелось, став ползти на пол, а старик удручённо вздохнул, посидев ещё чуток на дорожку, а потом зашаркал по рассохшимся половицам и вышел из дома вон. Солнце уж село, сумерки начинали сгущаться, и лишь тропинка, ведущая к общине, оставалась ясной, как днём - это наколдовала ведьма, чтобы в любое время люди могли её отыскать. Даже если в руках у них факелы, а на уме - очень плохие вещи. Старик удалился, а Билл его уж не слышал, вновь увлёкшись котлом, в котором, возможно, был лучший день жизни - осталось лишь доварить. * * * Дверь открыла падчерица - девица семнадцати лет с двумя тяжёлыми косами, - которая тайно по ведьме млела и даже заказала местному ремесленнику картину на срезе можжевельника, где был высечен профиль Вилла. Хотя, если честно, профиль был явно чужой, но девицы богаты на выдумки, так что проблемы не получилось. Хозяйка копошилась в бане за домом, гремя тазами, Цица стыдливо глядела в пол, а ведьма стояла на пороге в немом ожидании. Было чуть-чуть неловко. - Дура, чего не пригласишь? - первым делом отругала хозяйка, лишь только увидев, что пришёл долгожданный гость. На ней болтался младенец (очередной), и вся она была какая-то чересчур: большая, взмокшая, громкая; хотя, в целом, премилый человек. - Ой, - всколыхнулась Цица и порозовела, кажется, всем телом, - я что-то... - Я принёс, - без лишних приветствий начал Билл, торопясь. Лицо хозяйки озарилось и она зыркнула на Цицу так, что та сразу же поняла, куда и зачем ей срочно нужно сходить. Для пущей уверенности Анита всё же выпихнулась за порог, придерживая ребёнка, и выжидающе уставилась на ведьму. Билл вынул из сумки несколько пузырьков непонятно-какого-цвета, взболтал их и отдал, принимая в ответ пирог, незнамо откуда взявшийся у женщины за спиной. - Ну слава Природе, а-то ведь пристаёт который день - не отвяжешься, - обрадовано прошептала женщина по секрету, будто бы никто в Орхене не знал, насколько отец Цицы любвеобилен (и особенно по ночам). Ведьма участливо улыбнулась, на мгновение сверкая глазами: - Вы только не усердствуйте. - Скоро приворот будешь делать на какую другую бабу, так и знай. Вдруг на улице показалась толпа мужчин, идущих с полей, и Анита засуетилась, увидев в ней мужа. А Вилл засуетился, увидев в ней неугомонного соседа, чей смех, в отличие от всех других, был слышен за милю - Вилл засуетился, хватаясь рукой за метлу, но бежать было поздно. - Ведьма! - громко окликнул его Том, выбросив вверх ладонь, словно бы Вилл итак его не заметил в толпе. Остальные мужчины всё же остерегались так фамильярно обходиться с тем, кто может напустить на поля саранчу, а потому ограничились лишь улыбками и приветливыми кивками. Билл сошёл от чужого дома к дороге, услышав, как Анита хлопнула позади дверью, и стал ждать, когда Том настигнет его. Тайно надеясь, что дед особенно не разбалтывался прошлым вечером. - Ну и где? - первым делом поинтересовался Том. Когда они поравнялись, Билл с неудовольствием отметил, что тот, кажется, стал ещё выше и ещё шире в плечах. Вообще-то, ведьмой быть хорошо, как и женщиной, но, к сожалению, Билл был мужчиной - и очень хилым. В общем, во всех смыслах, каких не взять - не получилось из него ничего путёвого. - Что - где? - настороженно переспросил Билл, глядя на друга снизу вверх, словно вновь пятилетний ребёнок на десятилетнюю дылду. - Это, - многозначительно ухмыльнулся Том, вырисовывая руками два холма где-то в районе груди. Билл раздражённо сунул ему пирог в руки, сделав вид, что ничего не заметил. Том насмешливо улыбался, и первое время следовал за ведьмой, не роняя ни слова. Это слегка угнетало, потому что Вилл ждал, когда начнётся неприятный разговор, а Том ждал, когда его начнёт кто-нибудь за него (и без него, наверное, тоже). - Не надо меня отговаривать, - наконец, не выдержал Вилли, сворачивая за один из заборов, где стояли бок о бок два маленьких светлых домика, сбившись в кучу, словно озябшие воробьи, - я уже всё решил. - Я и не собирался. Билл даже споткнулся о собственную метлу, которая каким-то немыслимым образом прыгнула под ноги, несмотря на крепкую хватку ведьмовской руки. Том, наконец, не шутил (такое случалось с ним всё чаще, видимо, из-за возраста), и он остановился следом за Биллом, глазами встречаясь с ним. - Нет, не буду, - повторил сосед, чтобы в конец уверить в своих словах, - и вообще, мечтаю увидеть на тебе платье с рюшами. - Ведьмы таких не носят, - машинально поправил Билл, с подозрением нахмурившись, - и с чего вдруг? - Тебе лучше знать, почему не носят. - Том! - Ты сам должен понять то, что знают все в Орхене, кроме тебя. - Что знают? Почему? - удивилась ведьма, в голове начиная строить такие теории, которые не снились даже параноидальному королю. - Ты там никому не нужен, - прямо заявил Том и вновь тронулся с места, опасаясь, что всё-таки огребёт магией по самое не балуй, если останется просто стоять и смотреть на то, как чужие глаза становятся тёмными и злыми, - но если хочешь узнать это от них лично - давай. Не можем же мы с дедом отговаривать тебя каждый год. Вилл поджал губы, всё ещё остановившись, и когда Том взошёл на крыльцо, то ему пришлось обернуться и обождать, пока ведьма справится с гневом и пойдёт к дому. Чтобы не терять времени зря, он пальцами влез в пирог и уже успел бесцеремонно облапать лучшие куски, когда заметил, что Билл обматывает сумку вокруг древка метлы и собирается улетать. - Вилл, - безо всякой надежды окликнув его, Том вздохнул и молча стал наблюдать, как юнец укутывается в свой плащ потеплее и садится на метлу, а затем будто бы не улетает, а испаряется, вмиг становясь небольшой точкой возле горы. Том вздохнул. Задумчиво облизав пальцы, он облокотился на перила, постоял немного, отдыхая от тяжёлого дневного труда, а затем оставил пирог на чужой террасе и нехотя двинулся в сторону тропы, которая вела прямиком к дому ведьмы. *** Вилли был очень взволнован и обижен, хотя дед много раз говорил ему те же слова, что и сосед. Спрыгнув с метлы, он шикнул на галок, выстроившихся в ряд у порога (между ними явно прошёл слушок, что женщиной-галкой быть интереснее), а зайдя в свой неухоженный, пахнущий травами дом, расстроился до такой степени, что прошёл прямиком к котлу и с размаху шлёпнулся туда лицом - и начал глотать жадно, с усердием, пока не закашлялся. Вынырнув, Билл оказался испачкан в зелье настолько, что текло даже по штанам, а плащ был безнадёжно-зелёным. Опять прилетела кукушка. - Сама такая, - уже без прежней злости ответил ей Билл, в ожидании садясь возле потухшего очага и принимаясь надеяться, только теперь до конца осознав, что сделал. Вокруг потемнело, кажется, прошёл целый час, и день стал сменяться вечером. Галки нетерпеливо столпились на ветке возле единственного окна и нескромно заглядывали Виллу в глаза при каждом удобном случае, надоедая, а он разочарованно маялся, не двигаясь с места - ничего не росло, ничего не менялось. Дочка Бизиллы, кажется, действительно по строению намного сложнее, чем галка. Зелье на лице высохло и стало опадать корками, пока совсем не ос