ивление Тома, когда он вышел к порогу дома и обнаружил там запыхавшуюся соседку. Она стояла в ночной сорочке, простоволосая и с огромным платком на плечах. Вообще-то, такой наряд ей шёл намного больше, чем залатанный передник и галоши, хотя и посчитался бы её мачехой за оскорбление всей семьи. - Ты чего? - удивлённо спросил Том, видя, как Цица мнётся. - А зачем тебе носить платье? - Это не мне, это ведьме, - откровенно проболтался Том, а спохватившись, раздражённо шикнул на девушку: - Нет времени объяснять, иди спать. Но Цица уже загорелась. Лишь услышав, что платье для ведьмы, она затрепетала - и от любви, и от предвкушения чего-то интересного. В душе Цица была если не пиратом, то авантюристом наверняка. - Я хочу с тобой, - выпалила она совершенно нескромно, хотя и продолжая краснеть, - он на шабаш едет, да? Можно с вами? В доме начиналось движение (или у Тома начиналась паранойя), но что-то заставило его вздрогнуть и, воровато оглянувшись, поспешить к дороге. И уже само получилось, что Цица увязалась следом, сгорая попеременно то от стыда, а то от нетерпения. Дед был совершенно не рад, увидев гостью: - Ещё и дитё вмешали! - укорил он. Вилли же ограничился суровым взглядом. Впрочем, как потом оказалось, именно присутствие Цицы помогло разобраться мужчинам в том, в чём бедным женщинам приходится разбираться каждодневно. - Это назад, - командовала она спустя пару минут, растеряв неуверенность, - это низ, а не верх. Бантик сделай... БАНТИК! Дай сюда, Том. Бантов не видел? А ты живот втяни, я сейчас талию сделаю. Билл при этих словах чуть-чуть побледнел и фыркнул в ответ на хихиканье Тома, получавшего огромное удовольствие от происходившего. Это было как представление бродящих артистов, только смешнее раз в пять. И бесплатно. Старик сидел рядом, тоже хихикая, отчего клочковатая седая борода на его подбородке дёргалась в разные стороны. - Ну, внучка, хороша, - издевался иногда он, и Вилл хотел наколдовать ему лягушку в утреннее молоко, - краса неписанная. - Я б женился, - поддакивал Том. Одна Цица оставалась милосердной, и у ведьмы сложилось не беспочвенное впечатление, что она была единственной, кто пришёл сюда не смеха ради. - Не слушай их, - убеждала она, завязывая на тонкой талии передник, - по-моему, ты очень похож. А потом где-то нашли ожерелье и блестящие клипсы, Цица завязала ведьмины волосы в аккуратный пучок, а Том, гогоча, шлёпнул по обеим щекам варёной свёклой, отчего Билл действительно стал походить на женщину. Но слегка полоумную и с крапивницей на лице. - Уйди вон, - хмуро посоветовал Вилл, пока юноша и дед хохотали, смаргивая слёзы. Цица отчаянно поджимала губы, чтобы не обидеть возлюбленного. - У меня нет другого выбора. - Ты можешь не ехать, - вполне предсказуемо сказал Том. И тут за Вилла вступилась Цица. По крайней мере, она прекрасно понимала, как можно сильно чего-то желать. - Он не может, там его мама. - Которая его не ждёт, - жестоко подсказал дед. - Но он ждёт её. Билл, всё это время изучавший своё отражение в зеркале, наградил девицу тёплой улыбкой. У Цицы вдоль спины поползли мурашки, и она вновь поскромнела и запылала. Слова её, может, чересчур жаркие, были всё же правдивы. Каждый в комнате это знал, а потому, может, даже высмеивали из страха, что в этот раз ведьма от затеи уже не откажется. Тем более из-за свекольных щёк. Пылал огарок свечи, устало и тускло, в комнате лишь тикали заграничные часы, дедом привезённые из Франции вместе с Вафлей лет сто назад. Почему кошка жила так долго - ясное дело, а вот часы деда немного смущали. Вот и сейчас, вместо того, чтобы внука начать отговаривать, он решил подумать о вечном. А ведьмы пусть сами решают, на какие такие колдовские грабли им наступать. Наконец, Билл нагляделся на отражение и даже смирился с ним. Повернувшись к остальным, он почему-то увидел хмурые лица, совсем не вязавшиеся с хохотом минуту назад. - А ты когда едешь? - скромно спросила Цица, чтобы разбавить молчание. Том напрягся и навострил уши. - Сейчас и полечу. Вилли действительно откладывать не желал, да и шабаш уже через неделю, а лететь нужно было и через лес Вырвиглаз, и над портовыми городами, а там - морем, а ещё... а ещё! В общем, ведьма уже сейчас боялась не успеть, хотя метла у неё была отменная. - Э, нет, один не уедешь, - только сейчас возразил дед, убедившись, что отказываться от планов никто не собирается. - Том - моё условие. Или запру. Том не понял. А когда понял, то ошалел. - Ну уж нет, мне одной ведьмы по горло, - воспротивился он. - Я тоже не согласен, - поддержал его Вилл, хотя смутное предчувствие, что друг в пути ему не помешает, не отступало. - Запру, - снова пригрозил дед. - Отопру, - парировал Билл. - Умру. - Обещай. - Расскажу Аниткиному мужу, что ты ей зелье даёшь от любви определённой. Все замолкли и уставились на Цицу. Дед почти сразу понял, что сказал лишнее и хотел извиниться, когда девица спокойно уверила: - Да я знаю. Раньше ночью шумы были, а сейчас кончились. Тут девице стало неловко, и она умолкла, хотя могла ещё многое рассказать о том, что бывало в их доме по ночам. Если честно, причём тут определённая любовь ей было не ясно - по её предположению, зелье было от домовых и приведений, любящих вдоволь поохать. Остальные же подумали о том, что молодёжь нынче больно просветлённая, но вслух ничего не сказали. - Итак, - вновь завёл дед, - Том с тобой едет. - Я работаю, - неубедительно отпёрся сосед. - Неделю уж как-нибудь без тебя обойдёмся. - У меня метла прогнётся, - попробовал Вилл. - Я ещё и на метле полечу?! - Не прогнётся, - стоял на своём дед. К сожалению ведьмы, он прекрасно помнил, как пару лет назад метла Вилла вытянула из болота целую корову и прилетела с ней в Орхен. Животное было в таком диком восторге от полёта, что ещё до самого Сочельника ходило за ведьмой и многозначительно мычало, мол, сударь, прокатите ещё разок с ветерком. А порой она так кокетливо моргала глазами, что казалось, будто она и вовсе просит о заоблачном (или хотя бы предоблачном) свидании. Так что в Сочельник Вилли с огромным удовольствием отужинал за общим столом. Если вы понимаете, о чём я. Так вот, дед всю эту историю с коровой помнил и знал, что Том явно вес оной не превышает. - Я толстый, - смекнул Том, также знававший приставучую корову. - Да, очень толстый, - брякнула ведьма безо всякой надежды. Старик не сгибался. Цица шагнула от мужчин в сторону, волнуясь, что спор может обернуться кулачным боем, как всегда бывало в общине. - Ну ладно, - хором согласились обречённые, не выдержав игры в гляделки. - Я должен собраться. Том нехотя поднялся на ноги и обратился к Цице: - Пошли, я домой провожу. Цица кивнула и хотела засобираться, чтобы потянуть время. Чемоданы были изобретены после (и именно с этой целью), так что Цице пришлось довольствоваться ничем. Иными словами, она оглядела комнату, не нашла ничего своего, потопталась и, наконец, смиренно двинулась вслед за Томом. - Ты только приезжай, - горячо воскликнула она, собираясь плакать, - и маму свою привози. Вилл был тронут, но почувствовал себя неловко, когда горячее девичье тело сгребло его в охапку и притиснулось. Это было бы приятнее, если бы на Цице была её обыкновенная одежда, а не сорочка. Ну может, не приятнее, но приличнее. По крайней мере, Биллу очень трудно было вернуться в женский образ после таких объятий. - Ну всё, иди, - подогнал дед, - и не реви по дороге. - Вообще не реви, - посоветовал Билл смущённо. Цица кивнула и, шмыгая, исчезла за дверью. С этого момента, пожалуй, и начиналось самое интересное. К сожалению Цицы, самое интересное всегда начиналось тогда, когда она уходила.