— Стой, красавица, — внезапно дернули меня за руку. — Позолоти ручку — о том, что ждет тебя, расскажу.
Передо мной, словно из-под земли, появилась цыганка. Причем не из тех, что на рынке орехи да золото скупают, крашеные под блондинок, но в неизменных длинных юбках и с сигаретой в зубах, а классическая. С большим цветастым, несмотря на июньское тепло, платком, в широкой многоцветной, уж точно не на рынке купленной юбке, с ожерельем из монеток на «могучей груди» и с курительной трубкой в руках. От трубки шел подозрительно сиреневого цвета дымок и странный запах.
Я оглянулась вокруг в поисках других цирковых зазывал, поскольку улыбающаяся желтыми зубами мадам передо мной выглядела уж слишком нереально ярко для обыденной серой жизни.
— Всю правду скажу, — вещала цыганка, не отпуская моей руки.
— Так уж и правду, — усмехнулась я.
С детства пугливой не была и данного контингента абсолютно не боялась. У моей бабушки в соседях целый табор был. И, поверьте, этот табор мою бабулю боялся сильнее, чем вся округа боялась самого табора.
— Всю не всю, а кое-что скажу, — прищурила чернющие глаза старая цыганка и затянулась странной трубкой.
— Верю, — кивнула я. — Да только вот беда — ручку тебе позолотить мне нечем.
— А ты мне не золото дай, а ту монетку, что у тебя во внутреннем кармашке сумки лежит. Она тебе все равно только мешает, а я ее на хорошее дело пущу.
А вот это мне уже не понравилось. Про монетку не знал никто. И дело не в том, что цыганка знала о монетке, дело в том, что она точно знала, что с монеткой было связано.
— Это на какое же? — я ухватила сумку покрепче, просчитывая пути отступления от странной тетки.
— На хорошее, — с нажимом сказала она. — Ну не всем же тебе доказывать, что учиться тяжело.
Сафронов! Вот хитрец. И додумался же цыганку мне подсунуть.
Я сразу расслабилась, понимая, что все это розыгрыш, и если что-то сейчас случится с моей монеткой, то не видать Сафронову зачета как своих ушей.
— А давай, — широко улыбнулась я цыганке, представляя, как буду отыгрываться в понедельник на нерадивом студенте.
Заветная монетка, цель которой была напоминать мне о том, что ни перед кем нельзя раскрывать свою душу, перекочевала в темную руку, увешанную тяжелыми перстнями да браслетами.
Цыганка мигом зажала ее в своей руке, дунула в кулачок и тут же, улыбаясь, раскрыла пустую ладонь.
— Старый фокус, — лениво пожала я плечами.
— Родителей нет, детей нет, — пробормотала цыганка, охватывая меня странным цепким взглядом, — семьи нет. Любовь свою сама закопала, да крест на ней такой поставила, что вовек никому не поднять. Не держит тебя здесь ничего, а рода ты нашего, хоть и не по крови. Бабка твоя покойная от судьбы сбежала, да только не думала она, что этим свою судьбу тебе передала. А судьба — вот она я, за тобой пришла.
Цыганка, сделав глубокую затяжку, внезапно дунула на меня своим сиреневым дымом, отчего я, закашлявшись, замахала руками, а в следующее мгновение ощутила, как куда-то лечу.
[1] Имеется в виду анекдот про сдачу экзамена по зоологии: Студент сдает зоологию. Знает только про блох. На экзамене достается вопрос про собак. Студент начинает:
— Собаки — это млекопитающие, покрыты шерстью. В шерсти водятся блохи… — дальше все про блох…
Препод:
— Ладно, молодой человек, расскажите про кошек.
Студент:
— Кошки — это млекопитающие, покрыты шерстью. В шерсти водятся блохи… — дальше все про блох…
Препод:
— Давайте-ка про рыб.
Студент:
— Рыбы — это не млекопитающие. Шерстью не покрыты. Покрыты чешуей, но если бы они были покрыты шерстью, то в ней бы водились блохи….
Глава 2. У вас галлюцинации? Тогда расслабьтесь и наслаждайтесь видами
— Назовите ваше имя.
Я подняла все еще слегка кружащуюся голову и уперлась взглядом в стол, покрытый голубой тканью. За столом восседало пятеро. По центру, слегка прикрытый большой кипой бумаг, вазой с незнакомыми мне фруктами и высоким металлическим кувшином, восседал АбАлденно красивый мужик в темно-синей мантии, с белыми длинными волосами, черными бровями вразлет, голубыми глазищами, тонким носом и чувственными губами.