Кто-то из бойцов очень тихо хихикнул. Кожемякин тут же сжал кулак и поднял так, чтобы видели все. Теперь хихикал уже не один.
— Вокруг — одни разгильдяи, — Кожемякин сокрушённо вздохнул и развёл руками. — Чем дальше от цивилизации — тем слабее дисциплина. Да вы, милочка, и по своему другу это могли бы заметить. В своё время это был настоящий специалист экстра-класса, а теперь — жалкий отшельник, пародия на прежнего человека-боя.
— Саша хороший, — немедленно заявила Муа. При всём, при этом, девушка отлично понимала, что про меня просто шутят.
— Может пройдём в дом? — предложил я и на вопрос Кусаки ответил, что дракон пусть остаётся там, где есть. Да, даже невзирая на то, что перед входом в сарай топчется один из гостей. Лишь бы не вздумал заглядывать внутрь. — И как бы так попросить, чтобы парни не стреляли, если вдруг увидят что-то необычное.
— Насколько необычное? — тут же спросил Леонид Борисович и внимательно осмотрел двор.
— Ну, вроде здоровенной лохматой ящерицы, — глаза у Кожемякина поползли на лоб. — Вообще-то — это дракон.
— Говорят, вроде у вас тут повсюду грибы растут. Галлюциногенные. Сначала вот Николай, теперь — ты. Дракон, да?
— И ещё его зовут Кусака, — вставила Муа. Я заметил, как внимательно Кожемякин вслушивается в голос девушки. Да, и тут сходство неоспоримое. — Но его лучше не злить.
С этим утверждением сарайный затворник оказался полностью согласен.
— Хорошо, — Леонид Борисович поправил белое полукольцо, висевшее у него за левым ухом и отдал приказ следить за обстановкой, но без фанатизма. И в больших лохматых ящериц ни в коем случае не стрелять. — А теперь можно и в дом.
По старой памяти я помнил, что прежде Кожемякин обожал употреблять хороший чай с мёдом, поэтому попросил Муа поставить чайник. Конечно, того продукта, который шефу возили из Лондона, у Веры точно не имелось, но и наш чай по вкусу и запаху ничем не уступал заморскому.
Мы разместились в гостиной и пока Муа хлопотала возле печки, Кожемякин по-хозяйски разместился за столом. Сел против меня и так прошил взглядом, точно светил рентгеном.
— Итак, — сказал Леонид Борисович и сложил пальцы домиком. — В чудеса я обычно стараюсь не верить, однако же…Что с твоими ногами? Врачи, помнится, тогда сказали, что тебе без вариантов до конца жизни ковылять на полусогнутых.
— Она, — я кивнул на Муа и девушка, обернувшись, улыбнулась мне. Кажется, она почти успокоилась, — всё исправила. Муа — самая настоящая колдунья.
Пока гость переваривал первую часть откровения, в комнату сунулась морда Степлера. А как же, слышен звон кухонной посуды, а значит появилась возможность чего-то перехватить. За окном медленно прошлась зелёная каска с гребнем: нас охраняли, а значит наконец-то можно немного выдохнуть.
— Колдунья, значит? Угу, — Кожемякин потёр лоб кулаком и кивнул. — Ладно, предположим, что это правда. Едем дальше. Откуда такое сходство с…Ну, ты понял.
Да, не стоило тыкать в заживающую рану. Один чёрт она никогда не заживёт до конца. На то мы и люди, чтобы всегда помнить о наших утратах.
— Тут сложнее. Имеет место быть мноходовочка некоего злобного колдуна. Короче, мне специально подбирали похожую девушку, для, — я почесал в затылке. — Леонид Борисович, а давайте я вам с самого начала, а? Не то получится сочинение поэта Бездомного в психушке. Тут столько всего сложилось…Оно и вместе-то читается, как фантастический роман, а по отдельности, так и вовсе — чистый бред.
Муа принесла три дымящиеся чашки, блюдечко с мёдом (я успел мысленно подсказать) и вазочку с чёрными сухариками. Это она скорее для себя: очень уж Муаррат нравилось пить чай с сухарями. Вот, какие иногда неприхотливые принцессы попадаются.
Степлер усиленно полировал боками ножки стола и стульев и урчал, как крохотный пылесос. Наконец-то решилась и прокралась в комнату Дина. Однако Кожемякина псина явно побаивалась и поджимала хвост. Но рычать не смела. В общем, обстановка получалась вполне себе мирная и в каком-то смысле, по ощущениям, даже семейная.
Короче, я собрался с мыслями, выстроил воспоминания в нужном порядке и принялся рассказывать, аккурат с того момента, когда дождливым днём Иван доставил мне странный ящик с необычной начинкой. Рассказ с интересом слушал не только Кожемякин, но и Муа. А я, с запоздалым сожалением, сообразил, что полную историю я девушке до сегодняшнего дня так и не удосужился поведать.