Я все еще жду объяснений, а сестры, кажется, поняли, кто перед нами, но не осмеливаются поверить в это.
– Дионис?
– Во плоти, – говорит он с улыбкой.
В памяти всплывают университетские лекции. Дионис, бог вечной молодости, «тот, кто родился дважды», долгое время жил на Земле, спасаясь от ревности Геры, поскольку он один из незаконнорожденных сыновей Зевса. Бог Востока, подстрекатель и провокатор. Ему приписывают роль отца Александра Македонского.
– Мы думали, что ты изгнан навсегда, – говорит Мероэ.
– Так и было. Но союз обнулил счета. Кроме того, жизнь в Дубае была не так уж плоха. Конечно, сто лет назад на его месте ничего не было. Но небольшая помощь творит чудеса.
Он завершает предложение очаровательной улыбкой.
– Я собирался выпить кофе, не возражаете, если приглашу присоединиться?
Цирцея и Мероэ с радостью соглашаются, похоже, они под действием чар. Отправляемся в путь, оставив Аида и Персефону продолжать прогулку.
– Значит, вы были на стороне Гекаты во время войны? – спрашиваю, очарованная встречей.
– Скажем так, я предал олимпийцев. Геката была не единственной, кто держал под своим крылом магию и тайны. Они также являются частью меня.
Слова Деймоса обретают новый смысл. Он назвал Диониса «богом, которого нужно забыть» и «поклонником Гекаты», но мог бы и сказать, что на самом деле Дионис перешел на другую сторону. Это объясняет, почему Деймос испытывает неприязнь. Я бы даже сказала, что если Деймос считает Диониса своей противоположностью, то это хороший знак.
Когда Дионис придерживает дверь кафе на главной улице, чтобы пропустить нас, Цирцея удерживает меня на тротуаре. Мероэ и Дионис, не дожидаясь нас, уходят делать заказ.
– Элла, не развивай эту тему. Говорят, во время войны Дионис потерял спутницу, Ариадну. Не стоит раздувать угли, которые мы с трудом погашаем.
– Ох, – выдыхаю я, – не знала, что запретная тема.
Цирцея улыбается и делает шаг к двери, но я останавливаю ее:
– Он знает о Гекате?
– Нет, не знает. Дионис – прежде всего бог, сын Зевса. Он не должен ничего знать.
Киваю.
– Это поставило бы его в неловкое положение перед своими.
– Да, ты права.
Она делает еще один шаг, и я снова останавливаю ее:
– Цици, почему Геката начала войну? Почему вы скрываете, что она жива? Если мы вернем ей тело, не думаешь, что боги могут почувствовать себя преданными?
Цирцея обнимает меня за плечи.
– Не волнуйся. Эта война осталась в прошлом. Я не могу рассказать тебе всего, потому что это тайна. Но тебе нужно знать, что проводницы не хотят, чтобы рождалось больше таких ведьм, как ты.
Она прижимается лбом к моему виску.
– Не пойми меня неправильно, Тыковка.
– Все в порядке, я понимаю.
На самом деле я все меньше понимаю, почему они до сих пор держат меня на расстоянии. Я бы хотела избавиться от ощущения, что проводницы используют меня, но оно все больше укореняется в голове.
– Идем.
Цирцея ведет меня в кафе. Мероэ и Дионис сидят у большого окна и машут нам. Они сделали заказ и на нас, так что остается только занять места.
– Так это ты Невеста Ужаса? – Дионис смотрит на меня с доброй улыбкой. – Прошло много времени с тех пор, как бог выбирал в спутницы смертную женщину.
Сердце замирает при мысли, что, говоря это, он думает об Ариадне. Принцесса Крита помогла Тесею выбраться из лабиринта Минотавра с помощью нити, предав отца. Она бежала с героем, который затем бросил ее на острове. Жестокость Тесея больше не подвергается сомнению. Дионис приютил Ариадну и полюбил ее настолько, что Зевс обожествил ее, чтобы пара могла провести вместе вечность.
Я не знала, что Ариадна была убита во время войны между ведьмами и богами.
– Почему у тебя такой растерянный вид? – спрашивает Дионис, заметив мою печаль.
– Все в порядке, – говорю я, улыбаясь.
Делаю несколько глотков капучино, надеясь, что мы быстро сменим тему. Но не успеваем сделать это, потому что нас прерывает дрожащий голос:
– Простите, вы… вы Бахус?
Рядом с Дионисом оказывается девушка с лицом пунцового цвета. Ее подруга, тоже взволнованная, стоит с красными щеками в нескольких шагах позади нее. Мы с сестрами наблюдаем за Дионисом в его сияющем очаровании. Этот бог обладает невероятной силой притяжения.
Он полностью поворачивается к девушке и берет протянутую тетрадь.
– А я думал, что останусь незамеченным, – смеется он, давая автограф.
Должно быть, я что-то упускаю. Незаметно достаю мобильный и начинаю поиски, говоря себе, что если смертные идентифицируют Диониса как Бахуса, то это потому, что у него есть публичная карьера. И действительно, натыкаюсь на социальные сети с миллионами подписчиков, сотней видео и множеством неожиданных видов деятельности: диджей, композитор, продюсер, организатор мероприятий. Бахус – своего рода суперзвезда ночной жизни, о котором я ничего не знаю. Он работает в Дубае, но благодаря интернету заставил весь мир говорить о себе. Наверное, я слышала это имя в кампусе, но не находила связи… Я не слушаю такую музыку.
Диджей с вечеринки «Альфа-Омега» сразу же всплывает в мыслях. Менады образуют тиаз, о котором рассказывал Деймос. Мое мнение о Дионисе снова меняется. Знает ли он, что менады свободно разгуливают по штату?
После селфи и кучи восторженных возгласов поклонницы уходят, а Дионис поворачивается к нам. Мероэ и Цирцея выглядят озадаченными, в то время как я задаю вопрос в лоб:
– Это вы управляете менадами?
Его улыбка становится шире, но я вижу горечь в фиалковых глазах.
– Одна из них проникла в мой кампус и попыталась превратить студенческую вечеринку в тиаз.
– Понятно, – говорит он, качая головой. – Когда Зевс изгнал меня, он заверил, что позаботится о сатирах и менадах.
– Сила Зевса угасает, – объясняет Цирцея, пожимая плечами.
Насмешливый блеск сменяет горечь в глазах Диониса.
– Полагаю, Деймос еще с ними не разобрался?
Я не знаю, что ответить. Все, что я видела, – жестокое поведение Деймоса на вечеринке. Не знаю, является это признанием в слабости или нет.
– Скажем так, они не дают ему покоя, – рискую ответить я.
– Странно, никогда бы не подумал, что Деймос заключит союз с представителем противника, – заявляет бог, потягивая мятный чай.
– Мы тоже, – негромко комментирует Мероэ.
– Но, в конце концов, он сын Афродиты, – добавляет Дионис, подмигивая мне. – Это должно дать ему интересные способности для брачной ночи.
Погружаюсь в напиток, чтобы не показать отношение к намекам, которые беспокоят не меньше, чем ужасающая аура Деймоса.
– В нем больше от Ареса, – фыркает Цирцея.
Дионис кивает.
– Это правда. Деймос и Фобос всегда были ближе к Аресу, в то время как Эрос и Антерос – любимчики Афродиты.
– А что насчет Гармонии? – спрашиваю, заинтригованная тем, что эта странная и сумасшедшая богиня так мало упоминается.
– Гармония всегда была очень любима родителями и братьями. Ее жертва была очень болезненной для всей семьи.
Киваю, думая о браке, навязанном Зевсом, между Гармонией и Кадмом, смертным, которого она не любила. Меня трогает благосклонность, которую Дионис проявляет к незавидной судьбе Гармонии. У этого бога и правда имеется теплая и очень человечная сторона. Более человечная, чем у всех богов, которых я встречала до него.
Мероэ отставляет чашку, словно пораженная откровением.
– Подожди, а разве Гармония не твоя…
– Бабушка? Верно. И в то же время племянница.
Цирцея качает головой, бормоча: «Олимпийцы. Они все сумасшедшие».
– Что? – недоверчиво спрашиваю я.
– У Гармонии и Кадма родилась Семела, моя мать. Которую Зевс соблазнил.
– И убил, – добавляет Мероэ. – Когда Зевс согласился раскрыть ей свою сущность, молния поразила ее.
Прекрасно понимаю, что божественная сущность Зевса может запросто уничтожить человека, который ее видит.
– Зевсу удалось вынуть меня из чрева матери и зашить себе в бедро на то время, пока я продолжал расти, – говорит Дионис обыденным тоном.