Я снова не слушаю Геру. И когда она связывает наши запястья лентой, вновь оказываюсь застигнута врасплох. Поднимаю глаза на Деймоса, его встречный взгляд пронзает вуаль.
– Подобно Гее и Урану, я объединяю вас, Элла и Деймос. Пусть Гестия священным огнем благословит ваш дом, Эйрена принесет мир в ваш дом, а Рея наполнит ваш дом детьми.
Гера кладет свои руки поверх наших, и я вижу ее улыбку, полную благосклонности.
– Есть обещания, данные на вечность. Эти узы объединяют вас, но не связывают. Обещайте уважать друг друга, не принуждать, защищать и оставаться верными этим клятвам.
– Обещаю, – без колебаний говорит Деймос.
Обещание на вечность… Желудок болезненно сжимается. Пытаюсь убедить себя, что Деймос – всего лишь сущность, воплощение ужаса. Но не могу успокоиться.
– Обещаю, – вздыхаю, благодаря Гекату за то, что мое лицо скрыто вуалью.
Гера снимает ленту под аплодисменты собравшихся. Надеюсь, что все закончилось, но даже когда лента больше не связывает нас, Деймос продолжает держать мою руку в своей. Гера протягивает ему кольцо, которое он надевает на указательный палец моей левой руки. Я не знала, что мы обменяемся кольцами… Цирцея Великая и Медея Юная не предупреждали, что у меня должно быть для него кольцо!
Очевидно, Деймос не ждет ничего взамен, потому что отпускает меня и отворачивается.
Просовываю руку под вуаль, чтобы лучше рассмотреть украшение. Не знаю, из чего сделано это кольцо, но оно тяжелое, черное, с налетом блестящей пыли. Никогда раньше не видела такого. В чем может заключаться его значение?
Неужели я должна найти такое же для него? Я уже пережила церемонию. Мне нужно посетить вечеринку, встретить странных гостей, поэтому могу не зацикливаться на жестах и словах, которыми мы обменялись.
Глава 9
Мы уже целый час сидим на скамье, принимая поздравления и подарки от ведьм и богов. Из двенадцати главных отсутствует только Гефест. Это «ожидаемое отсутствие», как сказал мой муж, не потрудившись уточнить почему. Мне удается поговорить с Посейдоном, щеголяющим в синей греческой тунике с пурпурным оттенком, Аполлоном и Артемидой, солнечным и лунным близнецами, сияющими и дикими.
Когда Аид приближается к нам, невозможно не заметить семейное сходство. Муж встает, и они обнимаются. К ним присоединяется Персефона, в чьих волосах по-прежнему множество цветов. Присутствие богини объясняет появление диких растений, украшающих Поляну. Персефону окружают лесные нимфы, которые, кажется, с обожанием смотрят на нее, их парообразные силуэты, усыпанные листьями и цветами, кружатся вокруг богини.
– Что твоя супруга думает по поводу кольца?
Все трое смотрят на меня. Встаю, чтобы присоединиться к разговору, так как они, похоже, хотят услышать мое мнение.
– Оно довольно странное, если честно, – отвечаю, не зная, куда себя деть. – Оно кажется массивным, но при этом не отягощает.
– Металл, из которого оно сделано, был добыт из центра Земли. Он тяжелее обычной руды, – объясняет Аид с любезной улыбкой.
– Аид и Деймос отправились в экспедицию, чтобы его добыть и заказать кольцо у Гефеста, – говорит Персефона. – Который, в свою очередь, добавил магнетит и алмазную пыль.
Я потрясена услышанным.
– Но… не слишком ли опасная экспедиция ради кольца?
Персефона улыбается и поворачивается к Аиду:
– Видишь, не я одна так думаю.
Аид поднимает глаза к небу, в его взгляде слишком много соучастия, чтобы истолковать его иначе.
– Я никогда ничего не боялся в подземном мире. Деймос сделан из того же материала, что и я.
Персефона качает головой и снова поворачивается ко мне.
– Надеюсь, тебе удастся образумить супруга лучше, чем мне – своего.
«Сомневаюсь». Это все, что я хочу сказать, но просто киваю, все еще находясь под впечатлением от истории создания кольца. Пара еще раз поздравляет нас и уходит. Пытаюсь понять, почему Аида считают злым божеством. Он выглядит мужчиной, который влюблен в жену и довольно близок к внучатому племяннику. И все же он – бог подземного мира. А значит, если он олицетворение смерти, то его спутница – олицетворение жизни. Возможно, они прекрасно дополняют друг друга.
Аид кажется менее коварным, чем Зевс. И я одобряю, что Деймос близок к нему.
– Теперь понимаю, почему он у вас в любимчиках. Но почему вы решили преподнести кольцо? Я должна вам подарить кольцо в ответ?
– Нет. Просто хотел следовать обычаю, который тебе более знаком.
– Ведьмы не выходят замуж.
– Ты больше человек, чем ведьма.
Я киваю. Он прав. Это то, что желал бы видеть отец. Хочу спросить Деймоса, не стоит ли следовать традиции, которая близка его сердцу, но слова Диониса о спартанской церемонии всплывают в памяти, и я предпочитаю промолчать.
– Спасибо за подарок. Он очень красивый. Но это был скорее предлог, чтобы провести время с Аидом, не так ли?
Он улыбается, не выказывая раздражения.
– Совместил приятное с полезным, – признается он.
– Почему Гефест согласился сделать кольцо? Ведь Афродита оставила его ради твоего отца. И даже если Гефест в свою очередь унизил их, выставив на всеобщее обозрение…
Пожалуйста, заставьте меня замолчать! Зачем я в это ввязалась? Деймос молчит, устремив острый, словно стрелы, взгляд на меня. Сглатываю, надеясь, что не насыпала еще больше соли на незажившую рану.
– Кольцо не проклято, если ты об этом спрашиваешь.
Я не это имела в виду, но заинтригована.
– О каком проклятии вы говорите?
– Гефест подарил Гармонии проклятое ожерелье в день ее свадьбы. Она носит его до сих пор.
Незаметно бросаю взгляд на его сестру, которая перебирает крупные золотые жемчужины ожерелья. Она замечает мой взгляд. Неужели это украшение стало причиной несчастий ее потомков?
– Почему вы уверены, что он не проклял кольцо?
– Афина наблюдала за его работой. Никто не может ее обмануть.
Ответ успокаивает и объясняет беспокойный характер Гармонии.
– Моя мать и Гармония были отданы в жены богу и смертному, которых не любили, – рычит Деймос низким голосом. – Этого никогда не должно повториться.
Деймос не хочет вновь допустить подобное. Однако именно это мы и делаем, повторяя судьбу его семьи. Он лезет в карман туники и достает пачку травяных сигарет. Теперь, когда вижу, как Деймос прикуривает, удивляюсь, что он так долго терпел, по крайней мере во время церемонии. Не сомневаюсь, что он курил перед ней.
Мои сестры стремительно входят, словно порыв ветра. Их объятия поднимают меня со скамьи, вызывая искреннюю улыбку, и мы втроем обнимаемся.
– Тыковка, не могу поверить, что ты замужем! – говорит Цирцея, встряхивая нас за плечи.
– Что же мы будем делать без нашей Тыквушечки?
– Может быть, перестанете называть меня Тыковкой, – шутливо ворчу.
Они не отвечают, и я ощущаю их волнение. Какое-то время меня, самой младшей в семье, не будет рядом с ними.
– Не перестанем, для нас ты всегда будешь Тыковкой, – наконец говорит Цирцея.
– Хорошо, но больше никаких Тыквушечек и прочих вариаций, – торгуюсь, чувствуя ком в горле.
– Обещаем, – заверяет Мероэ.
Мы стоим долгие минуты. Не уверена, но у меня создается ощущение, будто они отдают мне свои силы, потому что чувствую себя как никогда бодрой.
– Мы следим за тобой, шурин, – внезапно предупреждает Цирцея, обращаясь к молчащему Деймосу. – Если ты обидишь сестренку, мы с Мероэ подвергнем тебя самому унизительному наказанию за всю твою бессмертную жизнь.