– Извините. Сестры наложили на меня заклинание, чтобы я могла понаблюдать за вами и узнать получше.
Голос дрожит, и слова вылетают в спешке. Деймос приподнимается на локтях, явно заинтригованный.
– Ты же знаешь, что можешь задавать вопросы напрямую.
Это правда, но у нас не было серьезных разговоров с тех пор, как мы поженились. Единственный откровенный разговор состоялся в брачную ночь. У меня до сих пор есть к нему вопросы, но не осмеливаюсь их задавать. Поэтому, чтобы подкрепить свою версию, сажусь на край кровати и спрашиваю:
– Почему вы превращаетесь в волкособа?
Должно быть, он не ожидал такого. Он выпрямляется, и простыня сползает вниз по животу. Мы очень близки, и мне это нравится.
– Собака – животное моего отца, а волк – моей матери.
– Значит, вы похожи на Афродиту, – с легкой улыбкой говорю я.
Несмотря на привязанность к богине любви, Деймос никогда не подчеркивает родственные узы.
– Я больше похож на отца, – говорит он суровым тоном, который невозможно оспорить.
– У вас с семьей сложные отношения из-за того, что родители такие разные?
– Возможно.
Он не хочет это обсуждать. Но я хочу.
– Не хочу показаться грубой, но вы кажетесь изолированным от них.
Деймос не отвечает. Он пристально смотрит на меня разноцветными глазами, которые оставляют противоположные впечатления.
– И это мне говоришь ты? – наконец произносит он низким голосом.
Я замолкаю. Моя фраза эхом отдается в голове. Он прав, ведь я тоже кажусь изолированной от семьи. То, что я чувствую к нему, изолирует меня еще больше.
Деймос протягивает руку и заправляет прядь моих волос за ухо. Это настолько нежный жест, что я ловлю его руку, крепко сжимаю его пальцы. Как ни странно, с ним не чувствую себя изолированной. Иногда не понимаю, что творится в собственной голове, но одинокой себя не чувствую.
Прочищаю горло, но все еще поддерживаю с ним контакт. Его теплая ладонь касается моей щеки, и чтобы не упасть, я закрываю глаза. Запах дождя и глубокий голос Деймоса, когда он спокоен, трогают мои сердечные струны.
– Расскажите о Фобосе? – шепчу я.
Слышу короткий, раздраженный вздох.
– Я не могу рассказать тебе о нем.
В его ответе нет агрессии, скорее смирение.
– Почему?
– Недостаточно хорошо тебя знаю.
Это самый правдивый ответ, который он может дать и который причиняет наибольшую боль.
– Понимаю.
Он убирает руку с моей щеки, но наши пальцы остаются соединенными. Снова открываю глаза, когда он придвигается ближе. Чувствую себя чайником, который вот-вот закипит. Его взгляд раскаляется, дыхание становится глубже, вспоминаю, как медленно бьется его сердце, в то время как мое колотится о грудную клетку.
– Почему ты светишься?
Деймос наблюдал свечение уже дважды, и у меня до сих пор нет объяснения.
– Не знаю.
Наклоняюсь к нему с единственным желанием: поцеловать его. Он не останавливает меня, скорее наоборот. Его рука скользит по моим волосам, чтобы лучше ответить на мой поцелуй. Забираюсь на кровать, он притягивает меня к себе, и я оказываюсь на его бедрах. Соприкосновение моих голых коленей с его грудью заставляет задыхаться и вцепиться в его плечи. Его руки на моей пояснице заставляют голову кружиться. Хочу возобновить поцелуй, но он опережает, притягивая ближе и обнимая. Обхватываю его шею, погружаясь в чистое удовлетворение от осознания того, что наконец-то прижимаюсь к нему, по собственной воле, испытывая необузданное желание.
Его язык просит войти, и я без колебаний разрешаю. Заставляю его танцевать со своим, удивляясь дрожи, которая начинается от его рычания. Прикладываю силы, чтобы подавить стон, и не замечаю, как впиваюсь ногтями в плечи Деймоса. Он вздрагивает, и я отшатываюсь, тяжело дыша.
– Простите!
Он улыбается. С безумным высокомерием и соблазнительностью, которые усиливают опасную прелюдию. Упираюсь лбом в его лоб, он приподнимает свитер и нетерпеливым жестом стягивает его с меня. Мое давление и так было высоким, а он снова его поднимает! Желание разгорается, как только оказываюсь в майке и соприкасаюсь с его горящей кожей. Ласкаю его рельефную спину, когда он спускается к моей шее, чтобы поцеловать. Хочу тереться о него всю ночь!
– Нам пора остановиться.
Очевидно, мы не на одной волне.
– Почему?
Его слова расходятся с действиями.
– Мы находимся под влиянием моих братьев.
Какая странная мысль… Никогда не была так уверена в себе, как в этот момент, и не чувствую, что нахожусь под чьим-то влиянием.
– Я действую по своей воле, – заверяю его. – И действительно этого хочу.
Затем чувствую, как Деймос опрокидывает меня на кровать и нависает.
– Я тоже, – рычит он, проникая под майку и крепко хватая меня за грудь.
Я перестаю контролировать тело. Выгибаю спину и стону так резко и трепетно, что приглушенный смех вырывается из уст мужа, занятого оставлением меток на моей коже всеми возможными способами.
– Я знал, что тебе это понравится, дорогая супруга.
Я бы с удовольствием запротестовала и заставила его пожалеть о самоуверенности, но слишком возбуждена, чтобы замедлить.
– Не останавливайся, – молю на одном дыхании.
Тем не менее он останавливается. Я впервые обратилась к нему на «ты», и это оказалось самой естественной вещью на свете. Деймос осторожно раздвигает мои ноги, чтобы лечь между ними. Проводит рукой по моему бедру и целует меня. Может быть, он хочет сбавить обороты, ведь это мой первый раз. И хотя примерно знаю, чего ожидать, нервозность возвращается. После нескольких божественных покусываний губ Деймос снова заговаривает:
– Элла…
Он не успевает продолжить, как в поместье раздается крик. Мы замираем: пузырь, который изолировал нас от окружающего мира лопнул. Вскоре следует второй крик, еще более свирепый, чем первый. Хоть голос и принадлежит женщине, это не Цирцея и не Мероэ.
– Гармония, – понимает Деймос, вставая.
Он быстро натягивает брюки, которые лежат на полу, я поспешно хватаю свитер и бегу за ним. Он спускается по лестнице на второй этаж, грубо отталкивая Эроса и Антероса, которые стоят спиной к открытой двери спальни. Подкрадываюсь к нему сзади, но его братья в последний момент удерживают меня.
Тело Гармонии корчится на полу, ее лицо искажено смесью страха и ярости. Ее крики заставляют мое горло сжаться.
– Ночной террор, – шепчет мне на ухо Эрос.
Деймос опускается на колени рядом с сестрой. Не уверена, что приближение бога ужаса к сестре в таком состоянии – хорошая идея. Не усугубит ли он ситуацию? В страхе скрещиваю руки. Что случилось с Гармонией, сделав ее такой?
Слышу, как Цирцея и Мероэ присоединяются к нам, не переступая порога.
Деймос осторожно берет сестру на руки, пока она сопротивляется, совершая резкие и непредсказуемые движения. Чем дольше он ее держит, тем больше она успокаивается. Этот момент кажется долгим и коротким одновременно. Наблюдая за тем, как Гармония приходит в себя, расстроенная, но менее взволнованная, и как Деймос нежно прижимает ее к себе, осознаю: Деймос с легкостью внушает ужас, но и с легкостью может его развеять.
Нравится ему или нет, но все-таки он сын Афродиты.
Глава 15
Мы выходим из театра, Цирцея, Мероэ, Эрос, Антерос и я. Мельпомена, узнав о визите родственников, использовала связи и предложила билеты на дневной сеанс мюзикла о ведьмах… «Злая». Справедливости ради надо сказать, что мы с сестрами поначалу неохотно отнеслись к идее, но наши божественные спутники подтолкнули нас к дверям театра. Мое мнение кардинально изменилось после того, как я увидела, как зеленокожая ведьма, не похожая на остальных, борется за свои идеалы. Это порадовало сестер и успокоило богов. С горящими глазами и пакетами туристических сувениров в руках мы в расслабленном темпе идем по Пятой авеню в сторону музея «Метрополитен». У Эроса и Антероса, по их словам, есть излюбленное развлечение: высмеивать статуи и другие произведения искусства, изображающие их. Эрос относится к этому легкомысленно, а вот Антерос – гораздо серьезней. Чувствую, что он собирается жаловаться и что это заранее радует сестер, которые назначили меня гидом из-за специализации учебы.