— Ты хоть знаешь, какой срок тебе грозит? — не унимался Артур.
— Я всё равно умру… — качнула головой Полина. Спазм сжал её горло, но тут же отпустил. — Сколько могут прожить запечатлённые, которым нельзя приближаться друг к другу? Вот такой у меня срок. И не только у меня.
На лице экзорциста проступил шок, а Полину лишь сильнее затопило горькое чувство безысходности. Она не смогла защитить своего возлюбленного. Она даже не смогла отомстить за него. Как только Полина оказалась одна, она стала совсем ни на что не способной.
— Как это?
— Спроси у Эльвиры Филипповны, — прошептала она в ответ, морщась от самого звучания этого ненавистного имени.
В глазах Артура неожиданно вспыхнул опасный огонь, а затем он с усилием сжал челюсти и отвернулся. Температура в салоне будто поднялась на пару градусов, и даже пассажирка с переднего сидения, та самая женщина в костюме, обернулась и смерила их обоих подозрительным взглядом.
Кажется, Полина только теперь поняла, что такое тоска.
Это болотное чувство теснило грудь и растворяло мысли, превращая их в бесформенную тревожную субстанцию. Оно забирало силы и впивалось в сердце, то безжалостно кромсая его острыми зубами, то сдавливая, чтобы сполна насладиться кровоточащей раной. Полина не могла ему сопротивляться. Оставшись в одиночестве, она, кажется, окончательно потеряла надежду на спасение и на то, что когда-либо сможет снова увидеть Алекса. И даже тот факт, что он был в больнице и в безопасности, никак утешал её. Ведь по отдельности им в любом случае грозила смерть.
Вечер и ночь она провела в комнате за бронированной дверью. В этой своеобразной камере было тесно и душно, а из-под двери, где находился туалет, тянуло канализацией. Жёсткая койка с тонким матрасом причиняла физические страдания, но боль в теле странным образом помогала Полине сохранять связь с реальностью. А ещё боль была лучше тоски, съедающей её заживо.
Лишь под утро Полине удалось провалиться в сон, но её тут же разбудил грохот открывающегося замка.
— На выход, — раздался громкий командный голос.
Высокая худощавая женщина, которая провожала её в камеру от машины, кивнула на дверь, и Полина молча поднялась. Тело казалось слабым и больным, голова кружилась. Сил задавать хоть какие-то вопросы не было.
Они некоторое время шли запутанными коридорами, а затем оказались в просторном, хорошо освещённом помещении без окон. Комнату на две части разделяла чёрная решётка, по ту сторону которой было на удивление людно. Наблюдая за тем, как двигаются пёстрые силуэты, Полина испытывала странное чувство пустоты. Все эти люди были совсем близко, буквально на расстоянии нескольких метров, и в то же время Полину от них отделяла непреодолимая пропасть.
Сопровождающая указала на решётчатую дверцу, и Полина растерянно шагнула на противоположную сторону.
Туда, где её уже поджидал зверь.
Даже в заключении он не собирался оставлять её в покое.
Полина застыла у самой решётки, не в силах сделать ни одного шага вперёд, и тогда коренастая фигура в дорогом клетчатом пиджаке и брюках сама двинулась к ней навстречу.
— Полина Евгеньевна, как прошла ваша ночь? — спросил Виктор, остановившись чересчур близко. — Вы успели как следует подумать?
Его мутные голубые глаза будто пригвоздили Полину к полу. Без своей напускной учтивости и пластиковых улыбок ведьмак производил устрашающее впечатление.
— О чём? — хрипло пробормотала Полина.
— О том, какую ошибку допустили. — Она дёрнулась на месте и отвела глаза в сторону, но Виктор внезапно шагнул ещё ближе и впился пальцами в её запястье, чуть выше браслета. Кожа его была неприятно горячей. — Ваша выходка могла закончиться плачевно. Я уж молчу о том ударе по репутации, что я получил по вашей вине. Но я всё равно предлагаю вам мировую.
Услышав последнюю фразу, Полина снова вскинула взгляд на его лицо. Сердце предательски дрогнуло от всколыхнувшейся надежды.
Мировую? Разве в её ситуации вообще возможна мировая? Она не успела озвучить свой вопрос, как Виктор снова заговорил:
— Эльвира Филипповна готова дать показания, которые облегчат ваш приговор. Но только в том случае, если будут выполнены условия нашего договора. — Каждое следующее слово разгоняло пульс и тревожило отупевший от усталости и голода разум. А ещё Виктор продолжал больно сжимать её запястье, и никакие ведьмовские силы не приходили Полине на помощь. Она просто стояла и слушала его отравляющие речи: — Вы, должно быть, не знаете, но опасных ведьм редко выпускают на свободу. Тех, кто способен открыто напасть на члена внутреннего круга, обычно изолируют навсегда. Это ваша последняя возможность спасти свою жизнь и жизнь Александра. Вы сможете быть вместе. Соглашайтесь, я редко кому даю второй шанс.