Возможно, именно поэтому расклад Таро, в котором рядом с образом Жрицы вдруг появился совсем другой мужчина с ребёнком, поначалу показался ему дурацкой шуткой. А когда Алекс сообразил, кто именно был этим мужчиной с ребёнком, то искренне ужаснулся.
К тому времени Максим уже забрал проклятье Алины на себя, а та должна была воссоединиться с сыном. В этой схеме, по логике вещей, совершенно не было места для Полины, однако карты считали иначе. В их варианте будущего Полина вернулась в прежнюю семью и растила чужого ребёнка. И Алекс даже примерно не мог себе представить, каким маршрутом она должна была прийти к такому итогу.
Разве что её с мужем могло объединить проклятье? Точно так же, как когда-то объединило с Алексом. В таком случае, он просто не мог допустить того, чтобы Полина это проклятье снимала…
Именно эти размышления в итоге убедили Алекса скрыть от неё всё, что происходило с Максимом, а ещё удерживали от того, чтобы честно рассказать о самом предсказании. Он не сомневался — как только Полина узнает о проблеме мужа, то сразу же поспешит к нему на помощь. И тогда Алекс уже никак не сможет влиять на развитие событий.
Предсказание буквально превратило его жизнь в ад. Оставаясь со своими мыслями наедине, он мог бесконечно долго строить безумные теории и догадки и сходить с ума от ревности, а когда Полина оказывалась рядом с ним — словно восставал из пепла. Каждый её взгляд и прикосновение исцеляли его и дарили надежду, но одновременно словно демонстрировали то, чего он должен был вскоре лишиться.
Алекс действительно боялся потерять всё, что едва успел обрести.
Этот страх подтолкнул его заказать зачарованные кольца. Поначалу он думал о них, как о запасном варианте и как о способе обмануть предсказание, но, получив их на руки, внезапно испытал отвращение к самому себе.
Вечер, когда Алекс забрал кольца, стал переломным для него. Он долго сидел в машине, рассматривая чёрную бархатную коробочку, в которой находился ключ к решению всех его проблем, и размышлял. Чтобы запечатление состоялось, необходимо было решиться на обман и совершить насилие над чужой волей. Возможно, Алекс ещё не успел достигнуть самых глубоких пучин отчаяния, однако ему становилось жутко от одной только мысли о том, чтобы сделать с Полиной подобное. Отношения, построенные на подавлении чужой воли и лишении выбора, казались ему не многим лучше расставания. Хотя, возможно, всё-таки чуть лучше, ведь он с трудом мог представить свою жизнь без Полины.
Все эти терзания неожиданно помогли ему осознать простую и пугающую истину: чёртово пророчество уже вовсю руководило его действиями и тем самым меняло самого Алекса и окружающую его реальность. Границы медленно размывались, и то, что ещё вчера казалось ему недопустимым, сегодня уже имело шанс на реализацию. Пока он был поглощён поиском причин грядущего расставания снаружи, предсказание постепенно деформировало его изнутри, лишая человечности и делая всё более беспринципным, и в какой-то момент могло окончательно превратить в зверя, от которого Полина захочет сбежать как можно дальше. Даже к предавшему её мужу. Даже если с ним придётся растить чужого ребёнка.
Такой финал Алекса совсем не устраивал. В его силах было остановить собственное превращение в монстра и не допустить сценария, в котором он бы стал человеком, не достойным любви. Так, он принял тяжёлое решение отбросить сомнения и сосредоточиться лишь на том, чтобы любым способом сберечь самое важное — их с Полиной чувства.
Зачарованные кольца были отправлены в дальний угол бардачка машины, и пролежали там вплоть до самого страшного дня в его жизни.
Дня, когда Полина, наконец, призналась ему в любви и когда сказала, что умирает.
Дня, когда он едва не потерял её окончательно, но всё же смог обрести заново. Теперь навсегда.
Кажется, Алекс уже давно так не высыпался. Впервые за долгое время его не мучили странные сны, а утро началось не с тревожных размышлений, а с того, что Полина, переворачиваясь на другой бок, не слишком аккуратно ткнулась лбом в его плечо.
— Прости, — пробормотала она сквозь сон.
Звук её голоса сработал лучше, чем будильник. Алекс осторожно повернулся и заглянул Полине в лицо — оно было умиротворённым и расслабленным — прямо как сегодняшнее утро. Комната тонула в зыбком рассветном полумраке и дремотной тишине. Идеальный штиль после действительно бурной ночи. Ночи, которая началась в машине, а продолжилась в этой постели.