Они быстро учились. Познавали природу этого мира, нашли источники дикой магии в воде, земле, воздухе и огне, которые научились обуздывать. Но эльфы не подозревали, что правда горше, чем им казалось поначалу.
Уменьшению рождаемости внимание придали не сразу. Жизнь переселенцев не была сладкой, и в первое время рождение детей не приветствовалось. Но годы шли, эльфы строили своё островное государство, а детей становилось всё меньше.
Пусть при их сроке жизни города опустели бы ещё не скоро, но старение расы рано или поздно погубило бы народ. Тогда поиски решения проблемы им пришлось отложить – островные вулканы проснулись ото сна, и родичам Альвэйра пришлось спасаться бегством и переселиться на большую землю… Она дала им не только новое прибежище, но и подарила драконов - источник огромного количества магии, которая могла бы перестроить тела целого народа, чтобы вырождение ему больше не грозило…
Эльф догадывался, что Деспер был одним из немногих мужчин-сопровождающих, что должны были вывести женщин и детей на безопасную территорию. Но сколь искусны бы они ни были в бою, ничего не могли противопоставить громаде скальной породы, обрушившейся на них…
Так история их дружбы завершилась, не начавшись, и началась другая дорога. Полная боли, ненависти и вины.
***
Они шли уже пятый день, успешно избегая отрядов, патрулирующих территорию.
Альвэйр не знал, следила ли Эльрис за ним из глубины тела, которым теперь управлял полукровка, но надеялся на это.
На то, что не стал для неё просто незнакомцем, присутствие которого рядом перестало иметь значение.
С каждым днём зелёная колонна магии становилась всё заметнее. Они видели её днём, а ночью лес заливал зловещий зеленоватый свет. По мере их продвижения в сторону разлома, Альвэйр чувствовал, как напряжение нарастает в воздухе, а его спутник, напротив, становился всё более взбудораженным.
В один из дней, когда они особенно близко подошли к трещине, то услышали женский крик, пронзивший лесную тишину. Такие боль, страх и отчаяние сквозили в нём, что Альвэйр почувствовал их буквально кожей, будто и сам был менталистом.
- Это Луистер, - голос девушки исказился, стал свистящим от ярости и гнева.
- Мы вмешаемся? – с сомнением отозвался эльф.
Деспер лишь покачал головой.
- Нам нельзя приближаться к нему, не сейчас. Он овладел дикой магией, исказил её. Никто из нас не знает, на что он в действительности способен.
Под нами полукровка подразумевал всех – себя, Эльрис, и всю дикую магию, что была заключена сейчас в крылатой оболочке.
Эльф и дракон стояли и слушали, как затихают мольбы о помощи. Ни у кого из них так и не возникло прорыва спасти от незавидной участи неизвестную девушку.
Пока ни эльфы, ни люди и не догадывались, что дикая сила может попытаться освободиться таким причудливым образом. Вмешайся они сейчас, разоблачи себя перед врагами, это значительно уменьшит шансы на успех, даже если прямого столкновения с Луистером не будет.
Ни Альвэйр, ни Деспер не стали бы рисковать.
И то было не самое беспощадное их решение за общую долгую жизнь. Война, что длится, кажется, вечность, никого не делает лучше.
Однако отчего-то в этот раз Альвэйру было сложнее игнорировать муки совести.
Он знал, Эльрис не оставила бы её.
***
В суматошной зелёной бездне было немыслимо выделить свои мысли и чувства из потока чужих.
Гораздо проще быть нами всеми, а не кем-то одним.
Но даже в этом состоянии моё зыбкое «я» всё же присутствовало. Ничего не решающее, молчаливое, но оно существовало. Что-то откликнулось в нём, когда темноволосый эльф появился перед нами.
Мой интерес не был одиноким. Тот, что когда-то звался Деспером, выделился из потока сознаний, обитавших в нашем общем теле, и забрал контроль над оболочкой.
Я уступила ему легко. То было нужно для нашей общей цели, и кому изначально принадлежала плоть, уже значения не имело.
Вникать в разговор не было нужды. Мы впитывали его смысл, словно сухая земля влагу от первого дождя. Но отчего-то детали меня не интересовали. Я вместе с дикой силой смотрела на смутно знакомое лицо и пробовала на вкус слово, которое он произносил.
Эльрис.
Да, когда-то она была мной.
Та магия, которой я владела, улавливала отчаяние и надежду, исходящие от эльфа. Неясное чувство тревоги поднялось из глубины в ответ на эти чувства.
Почему он беспокоит меня? Мы сильны. Он не в силах нанести нам вред, помешать. А его переживания… Что нам до них?
Что мне до них?
Его просьбу отторгало моё естество.