___
___
P.S. Эльрис ошибается, считая, что стала чувствовать Альвэйра из-за ритуала. Но это случилось совсем не просто так...)
Глава 33
Лето в ущелье оказалось холодным и быстротечным. Осень спустилась с высоких Арельских гор вместе с дождями и первой жёлтой листвой.
Я провела в замке Альвэйра больше двух месяцев, не покидая его ни на единый день. Кому-то подобное заключение могло быть в тягость, но не мне. Леди из благородного дома не может выходить на улицу, когда заблагорассудится. Во всяком случае, если эта леди живёт на людских землях.
Альвэйр помог мне восстановить лабораторию в стенах его замка.
Он сам предложил это, хотя притворяться алхимиком перед ним мне больше не было нужды. Слова, брошенные мужчиной, прежде чем мы принялись за обустройство алхимической комнаты, повергли меня в смятение.
- Я понимаю, что вам нечем заняться, Эльрис. Но, боюсь, я не могу скрасить ваше одиночество.
Даже если бы Альвэйр желал этого, у него было не слишком много возможностей развлекать меня беседами или обучением. Дела требовали присутствия лорда и большую часть времени я проводила в одиночестве. Заняться в замке было решительно нечем, разве что читать книги, коих в библиотеке Альвэйра было предостаточно. Но, вот беда, я только начинала осваивать эльфийский язык, поэтому почти все труды были слишком сложны для меня.
- Зато могу вернуть вам лабораторию. Только с одним условием. Вы больше не будете вытворять то, что делали раньше.
- О чём это вы? – в горле пересохло, сердце пустилось вскачь. Последствия отравления были столь сильными, что думать о маскирующих мазях не было нужды. И пусть сейчас я стала выглядеть значительно лучше, до полного восстановления было ещё далеко. Альвэйр не мог ничего заподозрить.
Мужчина поднял на меня взгляд и мимолётно улыбнулся. Как всегда, в такие моменты, которые теперь отчего-то были не так уж редки, я ощутила себя хуже не придумаешь. Будто его улыбка лезвием проникала под кожу.
Хотелось плакать. Но почему? Во истину, смешно - ментальный маг, не понимающий собственных чувств.
Шаг эльфа был мягок и плавен. Он приблизился ко мне медленно, будто желал, чтобы я как следует разглядела каждое его движение. Это было так не похоже на него – хотеть показать мне что-то личное, приподнять завесу обычной отстранённости.
Он замер неподалёку и, не отрывая пристального взгляда от моего лица, осторожно взял мою ладонь. Я почти почувствовала, как щит, окрепший за последнее время, задрожал. На него наседали вихри чувств. Моих, поднявшихся со дна, от единого прикосновения. Его, льнувших ко мне ласковыми струйками дыма. Пожелай, я сейчас узнать, что он чувствует, это не составило бы труда. Но я не хотела. Не сейчас.
Сегодня Альвэйр был без перчаток – чуть шероховатые пальцы огладили мою руку. Тепло его тела почти пульсировало, билось о мою кожу, будто волны о берег. Он опустил взгляд на ладонь в его руке.
- Вот о чём.
Эльф приподнял мою ладонь так, чтобы она оказалась меж наших лиц. В ней не было ничего особенного – обычная бледная рука, почти столь же белая, что и кожа Альвэйра. Волшебного свечения не было, но эльф рассматривал запястье и пальцы с таким вниманием, будто изучал оружие или редкий цветок.
А я не могла не думать об одном.
С точки зрения этикета – это немыслимо интимный жест. Не будь лицо Альвэйра столь сосредоточенным, можно было бы решить, будто он ухаживает за мной.
Узнать ответ было просто, достаточно было опустить щит и впустить в себя его чувства.
Но боялась правды и того, что мои собственные чувства выйдут из-под контроля, заразят Альвэйра, и тогда уже не узнать, где его стремления, а где мои.
Голос эльфа был тихим и сухим, но отчего-то нахлынувшее вместе с ним ощущение близости окутывало, словно нежнейший мех:
- Лиэрот рассказала мне о ваших экспериментах. А затем, когда Кэлеан лечил вас, он заметил, что ваш организма давно подвергался воздействию ядов. Понять, что происходит, не составило труда.
Отчего-то мне казалось, будто эльф злился. Быть может, всё дело в выражении его глаз или в движении губ.
- Разумеется, для этого должна быть причина. Едва ли вы травили себя забавы ради. Но я хочу, чтобы вы пообещали мне больше этого не делать. Или объяснили, почему это так жизненно важно.
Я отвела взгляд.
- Хорошо. Теперь, наверное, в этом нет смысла, - слова давались с трудом. Ужас перед разоблачением, в котором я жила столько лет, сковывал меня надёжнее любой цепи. Возможно, пришла пора принять себя – какой бы я ни была на самом деле. И перестать притворяться.