Она еще несколько раз произнесла «пожалуйста», пока не осознала, что эта женщина не из тех, кого можно легко растрогать. Покрытый рыжими пятнами пес уселся неподалеку, наблюдая за происходящим, и Май показалось, что его морда растянулась в насмешливой улыбке. Униженно улыбаясь, она простояла около двери более получаса, внутренне возмущаясь людьми, которые располагают сведениями, но не делятся ими, а в итоге обрывается нить поисков, без которой нельзя найти любимых людей, и это несправедливо, несправедливо, несправедливо! Когда она уже была готова смириться с поражением, Луноликая вновь появилась на пороге, сжимая в руках метлу.
— Ты тут, часом, не порчу на меня наводишь? — недобро спросила она Май. — Что ты тут бормочешь, злодейка?
— Нет-нет! Я нет…
Женщина угрожающе потрясла своим оружием:
— Шагай отсюда или я тебя метлой вымету.
— Я не причиню вам вреда, сеньора, клянусь. — Май, опасаясь выволочки, пригнулась, заслоняя лицо руками, и крикнула: — Я не уйду, пока не поговорю с Грасией.
— Откуда ты такая выискалась и чем занимаешься? — теперь Луноликая сбавила тон и держалась менее настороженно.
— Меня зовут Май де Лабастиде д’Арманьяк, я знахарка, гадалка, целительница и парфюмер, служу Богу и помогаю добрым людям, в том числе вам, — выпалила она одним духом.
— Ворожея, что ли? — Женщина смерила незваную гостью презрительным взглядом: глазки ее напоминали две дырочки от укола шилом на помидоре.
Май не знала, стоит ли признаваться в своем занятии, — времена нынче не те, чтобы похваляться умением облегчать жизнь людям благодаря волшебному сочетанию заговоров и трав. Может, эта женщина боится ламий, спутала ее с одной из них и ничем ей не поможет или, что еще хуже, поднимет тревогу, а там явится Моргуй, и все кончится тем, что она тоже исчезнет в подземельях тайной тюрьмы святой инквизиции. Луноликая молча рассматривала девушку, оценила ее внешний вид, обратила внимание на одежду, на ее странные — блестящие и огромные — черные глаза, острые ушки лесного духа. И так продолжалось некоторое время, которое показалось Май вечностью.
— Теряешь время, красотка, здесь нет Грасии, а если бы и была, я бы тебе о том не сказала. — Женщина повернулась к ней спиной, явно намереваясь снова захлопнуть дверь у нее перед носом, однако повернулась, чтобы спросить: — Позволь полюбопытствовать, зачем это она тебе понадобилась?
Май почувствовала, что это ее единственный шанс, и пустила в ход весь свой дар убеждения.
— Видите ли, священник в Урдаксе, очаровательный человек, несомненно, — она пару раз откашлялась, чтобы выиграть время и выдумать что-нибудь похожее на правду, поскольку сама правда казалась слишком невероятной, — ему понадобились мои услуги в лечении птичьей чумы, из-за которой куры наполовину облезли. Ну, вы же знаете, что это такое.
Май неуверенно улыбнулась, указав взглядом на курятник, находившийся справа. И, поскольку Луноликая никак не высказала согласия, пустилась в объяснения:
— Помогла я ему в этом деле, а после и говорю, что собираюсь, мол, на днях отправиться в Рентерию, он мне и говорит, что там, мол, находится одна из самых любимых его прихожанок, Грасия де Итурральде и… В общем, он мне передал кое-какие вещи, которые она забыла у него в доме, чтобы я их привезла и… — Она замялась, заметив выражение подозрительности на лице женщины с бородавками.
— Понятно, понятно, ты посланница священника, а я — королева Франции. — Она с угрожающим видом ткнула в нее пальцем. — Я тебе скажу, кто ты такая… Ты лгунья, и, если не хочешь получить от меня взбучку, лучше скажи, что тебе надо на самом деле. И не вздумай увиливать, я вранье за версту чую.
Май и не сомневалась, что она еще и не на такое способна, и рассказала ей историю своей потери с самого начала. С того момента, как Эдерра послала ее за травами, а потом она, Май, вернулась в Сугаррамурди и ее не обнаружила. Не забыла упомянуть и о деревянной шкатулке с поручениями, переданной ей Голышом, о том, что произошло с Марией де Эчалеку, о неудачном визите к мужу Грасии. Она уверена, что это плохой человек, очень плохой, ужасный. Ее совсем не удивляет, что Грасия его покинула, потому что она, Май, даже подумала, что он ее убил, и что если она где-то и находится, то уж, конечно, у своей замечательной семьи, и что, в общем, может быть, Грасии известно что-нибудь о Марии и, может, Мария что-то знает об Эдерре, которую она, Май, любит, как родную мать, хотя та ей не мать. Май замолчала, потому что у нее кончился воздух в легких, и печально вздохнула.
— Возможно, Грасия единственный человек, который может помочь мне найти няню, — сказала она в заключение.