- Не слишком ли ты торопишься к уладам? - спросил я, не обращая внимания на меч, который он выхватил и повернул острием ко мне.
Кельтхайр взъярился и закричал, брызжа слюной:
- Рядом с тобой опасно находиться. Ты нарушил второй гейс, и обречен! Гоняешься за ведьмой! А от нее-то и начались беды!
Он избегал смотреть мне в глаза. Я понял, что он не останется.
- Уходи куда хочешь и к кому хочешь, молочный брат, - сказал я медленно, и заставил коней посторониться, чтобы дать дорогу. - Но не попадайся на моем пути, ведь убив родича, я не нарушу никакого гейса.
Кельтхайр фыркнул. Он торопился подхлестнуть коней, и я понял, почему.
- Не бойся, то, что ты украл, останется у тебя. Ты служил верно... пока был верен. Пусть это будет платой за верность. Хотя, была ли это верность, если я покупал ее?
Кельтхайр стал красным, как вареная креветка. Он дико взмахнул кнутом, и вскоре его колесница скрылась из виду.
Я вернулся в шатер, и лицо у меня было такое, что Саар тихонько прикорнула в углу, прикрывшись меховым одеялом. Я подозвал ее, потому что все равно не стал бы срывать на ней злобу. Ее вины в предательстве Кельтхайра не было.
Саар села рядом, как я попросил, и поставила передо мной мешок с сушеными прошлогодними яблоками. Мы ели яблоки и бросали огрызки в ручей. Вода уносила их.
- Спой, - попросил я.
Саар послушно взяла арфу.
Но сегодня ей плохо игралось и пелось не лучше. Мелодия не складывалась под пальцами, а голос звучал глухо. Я разрешил отложить арфу.
- Помнишь тот вечер, когда моя первая жена рассказала всем, что я не могу брать наложниц?
- Конечно, Конэйр.
- Думаю, уже тогда Кельтхайр задумал покинуть меня.
- Прости, если сделаю тебе больно, но я всегда знала, что это произойдет.
- Да, помню. Ты говорила об том. А я, глупец, не придал словам значения. Поистине, ты сродни пророкам. Твои предсказания сбываются.
Она равнодушно пожала плечами:
- Легко разбираться в чужих судьбах.
- В своей сложней? - спросил я.
Она как-то странно посмотрела на меня:
- О чем ты?
Я махнул рукой, прекращая разговор.
Мы сидели рядом, молча глядя на поверхность воды. Постепенно на ней заиграли алые отблески. Солнце клонилось к закату.
- Хочешь, я скажу тебе свои гейсы? - сказал я.
Саар вздрогнула:
- Нет. Сохрани тайну, король. Не делай ничего, что может погубить тебя!
Она впервые назвала мой титул. Возможно, слова ее были правдой, но я уже решил.
- И все же слушай. Мой первый гейс - никогда не доверяться женщине. Я нарушил его, когда рассказал первой жене про второй гейс - никогда не брать наложниц. И этот гейс я тоже нарушил. Осталось два - не казнить невиновных и не стричь волос. Вот, теперь знаешь.
Она взяла меня за руку. Я сжал пальцы.
Она ничего не сказала, моя колдунья.
Мы долго сидели, держась за руки. Мне казалось, что это связало нас крепче всех уз, когда-либо наложенных друидами.
После Кельтхайра многие князья Мидэ перебежали под руку уладов. От них поползли слухи о моем проклятье, и горожане перестали приносить мне младенцев для благословения. Я уже не знал, кому можно доверять, а кому нет. Приходилось самому возглавлять все походы, потому что я опасался, что воинов может переманить кто-нибудь из бывших соратников. Но поспеть везде я не мог, а улады и другие соседи становились все более дерзкими. Несколько раз ко мне подсылали убийц. По счастью, клинки их не были отравлены, и благодаря стараниям Саар я быстро вставал на ноги. Но в последний раз, пока лежал в горячке, и никто не знал, буду ли жить, Реган тайком уехала, забрав с собой все, что смогла найти и унести из Зеленой ветви. Я не посылал за ней погоню и больше не вспоминал о ней.
Несколько раз в Мидэ устраивали пиры, но на них приходило все меньше и меньше людей. И мне, в отличие от гостей, было совсем не весело.
[1] Торквес - украшение в виде незамкнутого кольца, надеваемое на шею.
6
В одно из таких печальных пиршеств, когда Саар сидела справа от меня, к ней подошел Угайне. Он поздоровался, и она кивнула ему. Он спросил разрешения сесть рядом. Она не воспротивилась.
Я посматривал из-под ресниц на эту пару. Угайне... Только сейчас я заметил, что он красив. Он всегда нравился женщинам, но раньше я не придавал этому значения. Я не слушал, что говорил мне князь Кайрпре. Вернее, слушал, но не слышал. Моя колдунья была наряжена в зеленое платье, которое я подарил ей. На плече у нее блестела золотая брошь, а на шее висело десять цепочек. Одна из них - с прозрачным синим камнем. Я подарил ей эту цепочку.
Саар ела с завидным аппетитом. Угайне говаривал и улыбался. Заметив мой взгляд, он ушел. А после оставила пир и Саар. Она всегда старалась ускользнуть незаметно, чтобы не нарушать чужого веселия. Но я всякий раз провожал ее глазами до выхода.
В этот раз без Саар мне не сиделось на пиру. Выждав момент, я поднялся из-за стола.
К своему дому я шел медленно, дыша морозным воздухом. Я знал, что Саар уже давно спит, и сейчас я услышу ее дыханье. Она все время ворочается. И я буду лежать в темноте, и слушать, как она переворачивается с боку на бок и тихонько болтает с духами.
Псы встретили меня, радостно виляя хвостами. Я наклонился, чтобы погладить их, и увидел отблески огня на воде. Почему-то моя колдунья еще не спала.
Я уже сделал шаг, чтобы войти, но тут услышал мужской голос и узнал Угайне. Он что-то спрашивал, а Саар отвечала.
Я замер, прислушиваясь всем своим существом.
- Ты состаришься при нем, - говорил Угайне, - и никто не захочет тебя.
- Это уж как получится, - спокойно ответила Саар.
- Я дам тебе в услуженье двенадцать рабынь, подарю колесницу и двух дышловых кобылиц. И еще подарю дощечку из золота толщиной в два пальца и шириной в две ладони.
- У меня пять сестер и... - привычно затянула Саар.
Угайне не дал ей договорить.
Послышался шум борьбы, но я не успел вмешаться. Угайне вылетел из хижины, утирая кровь. Он увидел меня и шарахнулся в сторону. Я не стал его догонять. Успею разобраться. Я бросился под полог, ожидая увидеть Саар испуганной, плачущей. Я бы обнял ее, утешил, а потом наказал бы Угайне, я бы...
Саар сидела возле ручья и расчесывала косы. Она казалась спокойнее воды, что текла в ручье.
Я остановился, дыша тяжело, будто взбирался в гору. Саар удивленно подняла на меня разноцветные глаза и, выждав, спросила:
- Что-то случилось?
- Это я хотел спросить у тебя! Я думал, ты уже давно видишь десятый сон!
- Мне не спалось, - она невозмутимо пожала плечами.
Я заметался по хижине. Саар следила за мной со все возрастающим беспокойством:
- Что так взволновало тебя, король? Не пришли ли дурные вести? - она отложила гребень и приподнялась, готовая по первому моему слову последовать хоть в на край света, хоть в могильные холмы Круахана.[1]
Я не мог дальше молчать.
- Угайне был здесь, - сказал я.
Она кивнула.
- Что ему было нужно? - спросил я, хотя слышал их разговор.
- Не знаю.
- Ты лжешь, - упрекнул я ее. - Он хотел тебя в жены.
Саар усмехнулась:
- Если слышал, то зачем спрашиваешь?
- Ты хочешь за него? - я спросил и замер, боясь ответа.
Моя колдунья покачала головой:
- Если бы хотела, то сказала.
Я немного успокоился и сбросил плащ. Саар встала, чтобы убрать одежду.
- Если он докучает тебе... - начал я, но она остановила меня жестом, показывая, что не нужно больше об этом говорить. И сказала, что Угайне один из немногих верных, поэтому не надо ссориться с ним.
Ночь я провел скверно. Несколько раз я садился в постели и смотрел на спящую Саар, а сон все бежал и бежал от меня.
Утром я встретил Угайне. Он дожидался у входа в Зеленую ветвь. Я сделал вид, что не заметил его, но он подошел сам.
- Отдай мне Саар, король! - сказал он, преграждая путь.
Я отослал сопровождавших меня на несколько шагов, чтобы не мешали.