7. Говорить на три зори — утреннюю, вечернюю и утреннюю. "Лягу я (имя молодца), благословясь , встану, помолясь, умоюсь водою, росою, утрусь платком тканым; пойду я, (имя молодца), из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, на путь, на дорогу; навстречу мне, (имя молодца), три брата: Усыня, Бородыня да Никита Маментий; "Гой еси, три брата, да вы куда идете, вы куда бредете?"-"Идем на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие леса зажигать, болота высушать, реки затворять". "Гой вы еси, три брата, не ходите на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие, подите вы, сходите, послужите мне, куда я (имя молодца) вас пошлю ; зажгите вы ретивое сердце у (имя девицы), чтобы горело по (имя молодца); как огонь горит в печи жарко, не потухает, так бы ее сердце горело по (имя молодца); как мил весь белый свет, так бы я казался ей, (имя молодца), краше красного солнышка, светлее светлого месяца; как тоскует мать по дитяте, так бы (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца), тосковало и горевало ее сердце; как тоскует младенец по титьке, так бы и она тосковала, и горевало сердце у (имя девицы) по (имя молодца); как тоскует кобыла по жеребенку, корова по теленку, так бы (имя девицы) тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует сука по щенятам, кошка по котятам, так бы и она, (имя девицы), тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует утка по утятам, клуша по клушатам; в еде бы не заедала, в питье бы не запивала, в гульбе бы не загуливала, во сне бы не засыпала, ни в году, ни в полугоду,ни во дни, ни в ночи, ни в часу, ни в получасу, ни в минуту, ни в полуминуту". Говорю я, (имя молодца), тридесять слов, тридесять стихов и тридесять молитв; как на земле бел-горюч камень, так бы мои слова и наговоры сквозь семидесяти костей, сквозь семидесяти суставов, сквозь пятидесяти жил, сквозь буйной головы, сквозь ясных очей, сквозь ручных жил, сердечных, сквозь пятных и подколеночных. Говорю я, (имя молодца), тридесять слов и тридесять стихов, тридесять молитв; запираю я, (имя молодца), тридесятью запорами и тридесятью ключами, и те ключи к себе беру. Пойду я, (имя молодца), из океана в окиян-море; брошу я те золоты ключи в окиян-море, под тот бел-горюч камень; на том окияне-море никому не бывать и воды не пивать, песку не зобать и тех золотых ключей никому не вынимать, по мой век, по мою смерть".
8. Наговаривается на хлеб, вино и прочее, что дается привораживаемому, также на его след. "Встану я, (имя молодца), и пойду из избы в двери, из дверей в ворота, в чисто поле, под восток под восточную сторону. Навстречу мне семь братьев семь ветров буйных. "Откуда вы, семь братьев, семь ветров буйных, идете? Куда пошли?" "Пошли мы в чистые поля, в широкие раздолья сушить травы скошенные, леса порубленные, земли вспаханные". "Подите вы, семь ветров буйных, соберите тоски тоскучие со вдов, сирот и маленьких ребят, со всего света белого, понесите к красной девице (имя девицы) в ретивое сердце; просеките булатным топором ретивое ее сердце, посадите в него тоску тоскучую, сухоту сухотучую, в ее кровь горячую, в печень, в суставы, в семьдесят семь суставов и подсуставков, един сустав, в семьдесят семь жил, единую жилу становую; чтобы красна девица (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца) во сне суточном в двадцать четыре часа, едой бы не заедала, питьем она не запивала, в гульбе бы она не загуливала и во сне бы она не засыпала, в теплой паруше калиновым щелоком не смывала, шелковым веником не спаривала, пошла, слезно плакала, и казался бы ей (имя молодца) милее отца и матери, милее всего роду-племени, милее всего под луной, скатного жемчуга, платья цветного, золотой казны". Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Ключ моим словам в небесной высоте, а замок в морской глубине, на рыбе на ките; и никому эту кит-рыбу не добыть, и замок не отпереть, кроме меня (имя молодца). А кто эту кит-рыбу добудет и замок мой отопрет, да будет как древо, палимое молнией".
9. "Встану рано, не помолясь, пойду быстро, не благословясь, помчусь в чисто поле, аки вихрь. В чистом поле стоит ракитов куст, а в том кусту сидит толстущая баба, сатанина угодница, людская греховодница. Поклонюсь я той толстущей бабе, отступлюсь от отца, от матери, от роду, от племени. Поди ты, толстущая баба, разожги горячей огня у красной девицы (имя девицы) сердце по мне, добре молодце (имя молодца)".
10. "В печи огонь горит, палит и пышет и тлит дрова; так бы тлело, горело сердце у (имя девицы) по (имя молодца), во весь день, по всяк час, всегда, ныне и присно и во веки веков".
11. "Стану я, (имя), помолясь, пойду, благословясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле. На желтом песке есть белая рыбица. Как белая рыбица тоскует и мечется и не может без воды жить, ни дневать, ни часу часовать, на всяк день и на всяк час, и как у белой рыбицы прилегла чешуя от головы до хвоста, так бы прилегли ко мне, (имя молодца), у нее, (имя девицы), думы и мысли на всяк час и на всяк день, в полном месяце и по все четные, во все двадцать четыре часа, всегда, ныне и присно и во веки веков".
12. Наговаривается на пищу или питье, которые дают привораживаемому или на след его. "Встану я, (имя молодца), и пойду из дверей дверями, из ворот воротами, под восток, под восточную сторону, под светлый месяц, под луну небесную, к тому синему морю, синему морю-окияну. У того у синего моря лежит бел Алатырь-камень; под тем под белым Алатырем-камнем лежат три доски, а под теми досками три тоски тоскучие, три рыды рыдучие. Подойду я близехонько, поклонюсь низехонько. "Вставайте вы, матушки, три тоски тоскучие, три рыды рыдучие, и берите свое огненное пламя; разжигайте (имя девицы) девицу, разжигайте ее во дни, в ночи и в полуночи, при утренней заре и при вечерней. Садитесь вы, матушки три тоски, в ретивое ее сердце, в печень, в легкие, в мысли и в думы, в белое лицо и в ясные очи; дабы (имя молодца) казался ей пуще света белого, пуще солнца красного, пуще луны небесной; едой бы она не заедала, питьем бы она не запивала, гульбой бы не загуливала; при пире она или при беседе, в поле она или в доме, — не сходил бы он с ее ума-разума". Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата. Замыкаю я вас тридевятые замками; запираю я вас тридевятью ключами. Нет моим словам переговора и недоговора, и не изменить их ни хитрецу, ни мудрецу".
13. Читается на подаваемое питье. "Лягу я, (имя молодца), помолясь, встану я, благословясь; умоюсь я росою, утрусь престольною пеленою, пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье. Стану я на сырую землю, погляжу я на восточную сторонушку, как красное солнышко воссияло, припекает мхи-болота, черные грязни. Так бы припекала, присыхала (имя девицы) о мне, (имя молодца), — очи в очи, сердце в сердце, мысли в мысли; спать бы она не засыпала, гулять бы она не загуляла".
14. "Стану я, (имя молодца), пойду из дверей во двери, из дверей в ворота, в восточную сторону, на окиян-море; на том море стоит остров, на том острове стоит столб, на том столбе сидят семьдесят семь братьев; они куют стрелы булатные день и ночь; скажу я им тихонько: "Дайте мне, семьдесят семь братьев, стрелу, которая всех пыльчее и летчее". Стрельну этою стрелою в девицу (имя девицы), в левую титьку, легкие и печень, чтобы она горевала и тосковала денно, нощно и полунощно, не заедала и не запивала. Заключаю замком крепким, и ключ в воду".
15. Мужчина, вспотев и, обтерев пот платком, тем же платком должен утереть любимую женщину, приговаривая про себя: "Как у меня, (имя молодца), пот кипит и горит, так же бы у (имя девицы) кипело и горело сердце обо мне, (имя молодца)".
16. "Рыба карась или плотица, как тебе тошно на желтых песках, без воды и без грязи, тошно тебе в горячей и кипучей воде, так бы было тошно (имя девицы) по (имя молодца), чтоб она, (имя девицы), быть не могла; кто ту рыбу съест, тот без меня не проспит, не проживет и ни единой минуты быть не может".
17. Говорить по три раза на три зари — утреннюю, вечернюю и утреннюю. "На море на окияне, на острове на Буяне лежит камень, на том камне сидит красна девка, (имя девицы), и идет к ней (имя молодца), и говорит ей: "Ты меня не убойся, я пришел, твой товарищ, тебя соблазнить, чтобы тебе меня почитать и всегда на уме держать, в еде бы не заедать и в питье бы не запивать, во сне бы не засыпать, в гульбе бы не загуливать; бросалась бы тоска в ночное окошко, в полуденное окошко, в денное окошко; казался бы я тебе краснее красного солнца и светлее светлого месяца, милее отца и матери, роду и племени, вольного света, разного цвета, что на свете цветет". Будь ты, мой приворот, крепче камня, крепче железа, отныне и до века".