1
Туман оседал мелкой моросью. Если присмотреться, можно было разглядеть, как туман сгущается в едва заметные глазу капли. Капли собирались на сосновых иголках, стекались в более крупные на самом кончике иглы и срывались, разбиваясь о мягкий ковер опавшей хвои, пропитывая ее собой.
Танька шмыгнула носом и пнула подвернувшуюся под ногу шишку. Шишка прокатилась пару метров по утоптанной тропке и соскочила в жухлую траву. Туман был плотным, видно было совсем недалеко, и стволы сосен проступали в нем, как загадочные исполины, тянущиеся вверх за какой-то своей, не понятной простым смертным, надобностью.
В лесу было тихо. Туман надежно укрывал от любопытных глаз. Где-то далеко прогрохотал поезд. Танька уловила краем глаза движение. Мелькнуло что-то белое.
Очнувшись от оцепенения, высокая крупная женщина в мужской спецовке и стеганых штанах поняла, что брезентовый поводок, сжатый в ладони, противно отсырел.
- Герда, иди сюда, моя дорогая, - позвала она высоким звонким голосом.
"Удивительное дело, - в очередной раз подумала Танька о собаке, - где там у нее промеж ушей чего закрутилось не так, что простую команду она ни в коем случае не выполнит, если отдать ее, как положено, односложно и строго. В таком случае она примет к сведению, конечно, но очень сильно подумает, не пострадает ли ее собачье достоинство. А вот скажи ласково - примчится, и будет счастлива..."
Из туманной мути вынырнула большая белая собака с купированными ушами и хвостом. Герда.
Герда досталась Таньке в семилетнем возрасте, побывав перед тем у двух хозяев. Была она тощая, чумазая и страшная с виду, но при этом не растеряла любви к людям. Танька собаку отмыла, откормила, и теперь та была весьма хороша собой.
Герда фыркнула, стряхивая с розового носа капли воды, и уселась напротив хозяйки, улыбаясь во всю пасть и заинтересованно глядя в глаза. Глаза у собаки были приятного цвета: лесного ореха с темными крапинками. Обрезки ушей задорно вертелись в ожидании, что же будет дальше.
Танька щелкнула карабином, цепляя поводок к ошейнику, и сказала тихо:
- Пойдем домой, моя хорошая, я замерзла.
Собака пристроилась слева и размеренно зашагала рядом, приноравливаясь к шагу хозяйки.
2
За окном бушевал ветер. Завывал на разный манер. Яблоня скребла ветками по стеклу. Сосны на краю леса гнуло и клонило ветром к земле. А в доме было тихо. Только шипел старенький котел отопления и тикали старые же, советские, бабушкины, часы с кукушкой.
На столе лежал кот. Кот был огромен, пушист и доволен собой. Головой на коте, зарывшись лицом в мягкий мех, лежала Танька. Кошачий бок мерно поднимался и опускался. Кот мурлыкал.
На краю стола, рядом с Танькой, свесив ноги, сидел домовой Осип Федорович. Он с аппетитом ел смородиновое варенье и громко прихлебывал из расписного блюдечка чай. Осип Федорович был старомоден, имел крутой нрав, окладистую бороду и бесконечную преданность внучке ведьмы, спасшей его из опустевшего дома.
- А что, Осип, свет, Федорович, не прикупить ли нам сахару? - спросила Танька, выглянув одним глазом из кошачьего меха.
- Чай, цену где хорошую видала, Татьянушка? - спросил, приосанившись, домовой.
Под окном Герда, не то от скуки, не то, подпевая ветру, заложила руладу. Домовой подпер румяную щеку рукой, одухотворенно вздохнул:
- Хорошо, шельма, выводит...
Танька снова уткнулась носом в кошачий бок и буркнула оттуда:
- Да уж, выть горазда.
Герда, тем временем, перевела дух, и затянула новую песню. Получалось у нее ладно, стройно, и человека стороннего ее песня пробирала до костей, заставляя волосья во всех местах подниматься дыбом от ужаса.
Часы отмерили три пополудни, Танька снова вздохнула и спросила домового:
- Дедушка, так что у нас с запасами?
- Так поиздержались, Татьянушка. Хорошо бы купить того-этого. Ты уж сама думай, что тебе надобней.
Танька снова вздохнула. Тот мешок припасов, что Танька отвезла знакомой, было вовсе не жалко. Могла бы - отвезла бы больше. Там оно очень даже пригодилось. Но теперь надо было ехать в город, снова закупаться. А Танька не любила ездить в город. В городе всегда было слякотно, душно, суетливо. Суета и мельтешение Таньку раздражали. А еще, она не понимала, как люди живут в этих многоэтажках. Друг у друга на головах, в прямом смысле.
3
Герда лежала на снегу, сложив передние лапы крест накрест и водрузив сверху массивную морду. Собака водила розовым носом, принюхиваясь к запаху, спускающемуся с неба вместе со снегом. Редкие снежинки опускались на исполосованную старыми шрамами морду.
Танька меланхолично развешивала белье на просушку. Она брала в руки полотенце, или, например, наволочку, встряхивала, чтобы оно расправилось, и аккуратно вешала на веревку, прищипывая цветастыми прищепками. Погода была тихой и безветренной. А в деревне царила та особая, красивая, тишина, присущая такой погоде, когда нет ветра и с неба медленно опускается пушистый снег хлопьями.