Открыла чистый лист и шустро начала делать набросок, косясь на руль и кисти рук Никиты.
– Что ты делаешь? – все же спросил он.
– Избавляюсь от эмоций.
– А точнее?
– Рисую.
Нервное напряжение достигло пика. Молчание никак не помогало его разрядить. И если мне становилось легче, когда я делала на бумаге штрихи ручкой, то Никите нет. Поэтому он вновь заговорил.
– Знаешь, нам придется много видеться…
– Знаю.
– Поэтому… можешь звать меня Ник.
– А что не Кит?
Он слегка поморщился:
– Меня все детство так сокращали друзья.
– С которыми ты рассорился?
– Как ты узнала? – поразился он, повернув голову ко мне. – Почувствовала?
– Э! – нахмурилась я. – Я, конечно, сделала защиту для тачки, но это не значит, что нужно забивать на соблюдение правил безопасности! – Никита вновь уделил внимание дороге. – Не обязательно, чтобы что-то понять, нужно быть ведьмой. Я увидела твою реакцию. Твою мимику.
– Понятно… А что рисуешь то?
Признаться, что рисую его руки, было немного неловко. Но я обычно такие эмоции, которые мешают мне быть собой, задавливаю и уничтожаю. Ухмылка сама вылезла на лицо, когда я сказала ему правду. Никита явно не ожидал такого ответа.
– Да расслабься, просто я такой человек, что если вижу что-то прекрасное, то меня начинают переполнять эмоции, которые с ведьмами играют злую шутку. Ведьмы всегда должны быть в умиротворенном состоянии. Поэтому я и избавляюсь от чувств рисованием… или словами.
– Словами?
– Говорю свои впечатления вслух. Обычно это случается редко. Но, к сожалению, метко.
Никита неверяще мотнул головой:
– И что ты нашла в моих руках?
– Лучше молчи, – предупредила его. – Или хочешь услышать оду в свою честь?
– Ты и стихи умеешь писать?
– Все ведьмы умеют писать и стихи, и прозу. Мы благодаря этим навыкам составляем заговоры и ритуалы.
Я решила во время поездки, которая, как сказал Никита, будет длиться примерно полчаса, если мы не попадем в пробку, изучить дело, которое нам поручили. В квартире умер вполне здоровый, судя по анализам, мужчина тридцати лет – Лыков Григорий Владиславович. Он был высокопоставленной личностью. А смерть нежданной. Причина – отравление. На самоубийство, как заявили криминалисты, не похоже. А если убийство, то кто и как? Никаких следов не было. Висяк. Со смерти прошла неделя. Я поморщилась. Если неделя, то дух этого мужчины может оказаться в квартире… Если нет, придется ехать в морг.
– Что такое? – спросил Никита, заметив мое недовольное лицо.
– Надеюсь, что дух в квартире.
– А где он еще может быть?
– У тела. Как-то не хочется в морг ехать на трупы глядеть… Мне хватило того, что я увидела у себя в городе.
– А что ты там увидела?
Я рассказала. Никита мне посочувствовал. Рассказал про свой первый опыт встречи с трупом. Это случилось еще тогда, когда ему было десять лет. На лестничной клетке он обнаружил повешенного соседа.
– Какой кошмар! – поразилась я.
– Да… Это был настоящий кошмар. Я потом спать не мог.
– А сейчас?
Он неловко хмыкнул.
– До сих пор проблемы со сном?
– Не то что бы проблемы… Снится иногда дрянь всякая.
– Какая? – Я видела, что он хочет это рассказывать. – Не забывай, кто я. Такие как я никогда не осуждают.
Никита молчал. Я решила, что он не собирается мне ничего говорить, но ошиблась.
– Я потерял маму в двенадцать. И с тех пор мне снится этот жуткий сон. Как ее сжирает что-то. Заглатывает тьма, зубастая злая тьма с множеством глаз. Каждый раз я просыпаюсь в холодном поту. И вижу эту зубастую тварь в углу комнаты. Я пытаюсь убежать от нее, но она нагоняет меня. И тогда я вновь просыпаюсь. Уже в реальности. Вновь в поту.
Я была очень удивлена. Повернулась к Никите, внимательно пригляделась к его ауре, которая пока для меня светила слишком слабо. Надо тренировать свой третий глаз…
– Очень странно, – произнесла я. – Никаких сущностей возле тебя точно нет. Аура спокойная… Но может со временем что-то удастся увидеть.
– Думаешь, это не просто травма детства?
– Думаю да.
Никита затормозил на светофоре. Нервно выдохнул. Я обеспокоенно на него посмотрела. Бледный он какой-то…
– Меня в детстве хотели сдать в клинику, если бы папа не защитил меня.
– Что?
– Все родственники считали, что я сошел с ума.