И он кинул мне мешочек с монетами, хитро подмигнул (у меня отвисла челюсть) и ускакал по одной из улиц.
Я тут же пересчитала монеты, на мою ладонь из кошелька вывалилось аж десять золотых, учитывая, что один золотой равен десяти серебряным, а один серебряный – двадцати медякам, в общем, живем, ребята!
Заговорив кошелек от случайных воришек, я отправилась искать корчму, спрашивая о ее месторасположении у случайных прохожих, причем мне ни разу не ответили: «не знаю», видимо данное заведение пользовалось большой популярностью в городе, плюс находилось не очень далеко от ворот.
Наконец моим глазам предстало двухэтажное, деревянное сооружение, с огромной вывеской, где был нарисован синий лысый мужик, с огромными испуганными глазами, а так как рядом с ним стоял совсем игрушечный домик, то я так поняла, что этот мужик и есть лысый тролль, осталось понять чем это его так здесь накормили, что он так посинел и окосел. Хмыкнув, я слезла с лошади, кинула поводья подбежавшему грязному мальчугану и велела хорошенько о ней позаботиться. Маленький пройдоха счастливо кивнул и уставился на белочку такими глазами, что я всерьез засомневалась, в том, что получу лошадку обратно. Пришлось прошептать противоконокрадное заклинание над лошадью, а на мальчишку сверкнуть пылающими сине-зеленым цветом глазами, после чего тот как-то сник и тихо испарился вместе с лошадью. Думаю, намек он понял верно.
И я пошла в корчму. Да, если вы видели одну корчму, то вы видели все. В большом полутемном зале стояли столы с привинченными к полу лавками (хотя во время очередной драки, это помогало редко, лавки с упорным постоянством отдирались и прохаживались по спинам посетителей, не согласных с мнением того, к то в тот момент держал эту своеобразную дубину в руках, кстати, количество несогласных тут же резко уменьшалось). У стен были развешаны подсвечники, с зажженными свечами, а за столами сидели редкие еще в такую раннюю пору посетители. Я насчитала двух гномов, сидящих за одним столом и еще компанию из четырех человек. В правом углу тихо пили свой эль двое эльфов. Я постаралась сильно на них не глазеть, хотя очень хотелось. У длинной деревянной стойки стоял хмурый хозяин трактира, чем-то смахивающий на тролля на вывеске (я даже заподозрила, что ее с него же и рисовали), и уныло протирал уже сверкавший стакан.
– Почтенный, – гордо обратилась я к нему, и грохнула сумки на стойку перед ним, – мне и моему другу понадобятся на сегодня две комнаты в твоем заведении, плюс я очень хочу есть, так что тащи чего-нибудь сытного и немедленно.
Почтенный очень уныло перевел взгляд со стакана на меня, осмотрел меня с ног до головы, и вновь вернулся к прерванному занятию.
Я растерялась, ничего не понимая.
– Ты что, оглох, – удивленно спросила я.
– Мест нет.
Гм. Нет, вообще-то все может быть, но не понято, почему тогда меня не хотят накормить.
– А жратвы у тебя тоже, небось нет? – поинтересовалась я.
На меня посмотрели два очень мутных и несчастных глаза человека, которого отрывают от очень важного дела по пустякам.
– Девка, – послышался голос сзади, – ну тебе же русским языком сказано, что мест нет, так что вали отседова.
Я оглянулась, и увидело местного вышибалу, так как у него был двухметровый рост, очень крепкое телосложение и отсутствовало штук пять передних зубов. С фирменно дебильным выражением лица этот боров пер на меня, видимо желая вышибить меня отсюда.
Я начала заводиться, нет, ну надо же было так испоганить такое хорошее с утра настроение. И если Рул специально решил мне отомстить за утреннюю шутку столь экстравагантным способом, то на своем кладбище он уже может подыскивать наиболее приглянувшуюся могилку, и слезно выпрашивать гроб у сторожа, так как я его в него закатаю, как только увижу.
А тем временем вышибала уже дошел до меня и попытался схватить за руку.
Все, я начинаю звереть.
Уже через минуту из трактира вылетел вышибала, за ним трактирщик и сверху по очереди все четыре мужика, решившие не вовремя и не за того вступиться. Я осталась стоять на пороге, с горящими глазами, стоящими дыбом волосами и жутко матерящаяся сквозь зубы.
Тихий смех справа заставил меня чуть остыть, оглянувшись я увидела Рола, который, как ни в чем небывало прислонился плечом к зданию и тихо ржал надо мной!
Грохнул гром сверкнула молния, где-то завыла собака.
Трактирщик взвыл, выкарабкался из-под груды тел, и пополз ко мне извиняться.
– Госпожа ведьма, госпожа ведьма, – орал он и аккуратно рвал на груди старую рубашку, – не губите, я пошутил, не лишайте детей папки, пожалейте сиротинушек, – трактирщик искренне пытался выжать скупую слезу, осторожно подползая все ближе к моим ногам.