Сочувствие в ее голосе буквально расцарапало всю душу.
– Потому что люблю его! И Анри меня любит! – вкладывая силу убеждения в каждое слово, произнесла я.
– Анри, – чуть повела плечами Жеранье, – Плебейское имя.
«Помоги!» – безмолвно, одними губами произнес мой возлюбленный, донося свою мольбу.
Жеранье перевела на него взгляд, потом еще раз посмотрела на меня и, ни слова не говоря, вернулась к своему мужу.
– Любовь, – с чувством произнесла эльфийка вслух.
В ее тоне, в голосе было что-то такое затаенное, обволакивающее, глубокое, заставляющее замереть и ожидать продолжения. Но Жеранье обошла кресло мужа, наклонилась к мужчине и прижалась грудью к его голове, обняв при этом за плечи. Владыка остался все так же внешне суров, но я видела, что выражение глаз поменялось.
– Ты Владыка Элатриона, но не над сердцами эльфов, – медленно и томно произнесла Жеранье, – Если там поселилась любовь, тебе не справиться. Не кидай любви вызов, ты все равно проиграешь.
– Женщина! – резко произнес правитель.
– Да, Владыка, ты прав, я женщина, а потому знаю, о чем говорю, – она произносила обычные слова, но, казалось, ее голос обволакивал, звал, манил.
Жеранье выпрямилась, пройдясь ладонями по плечам старого эльфа и с таким же царственным видом покинула этот зал. Вот теперь мы все трое провожали ее взглядом. Я была уверена, что этот спор нами выигран.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, упрямица, – после задумчивости, показавшейся мне вечностью, произнес Владыка.
Но радоваться не торопилась, потому что была уверена – правитель просто так от своего не отступит, и оказалась права.
– Этот брак – страшный и безобразный мезальянс, твои родители никогда бы не позволили так опуститься и принять фамилию мужа, – мрачно проговорил медленно и с расстановкой Владыка, – Тогда сделаем так: твой муж примет на себя герцогский титул и возьмет твою фамилию.
Мы переглянулись. Мне было страшно, потому что такую возможность с Анри мы не обсуждали. Как парень отнесется к такому предложению? Как он воспримет, что придется носить имя жены, ведь тогда все наследники не смогут быть под его фамилией?
Анри посмотрел на меня с ожиданием, а потом успокоил взглядом, затем решительно сделал шаг вперед к Владыке и преклонил колено.
– Буду счастлив носить герцогский титул и носить фамилию моей жены, – произнес мой благородный возлюбленный, склонив голову в почтительном поклоне.
– Я в этом даже не сомневался, – презрительно произнес Владыка, – Деньги выдавать на проживание буду, но капитал не получите, пока не удостоверюсь, что стали разумными.
С последними словами правитель поднялся и, заложив руки за спину, вышел из зала.
Радости нашей не было предела, мы кинулись друг другу в объятия, поцелуи сменялись словами любви, а потом мы закружились по залу, смеясь и хохоча, довольные тем, что так легко отделались.
Жить стали в доме моих родителей, который пустовал в столице. За огромным особняком, стоящим в глубине сада, но в самом дорогом районе столицы, ухаживали слуги, подвластные правителю, что нас вполне устраивало. Ведь тогда не приходилось самим нанимать и расплачиваться по счетам. Но разницу с прежней жизнью я все же почувствовала. Владыка отстранился, закончились наши с ним уроки по управлению государством, теперь мы встречались лишь на официальных приемах. Деньги доставлялись два раза в месяц, но нам вполне хватало на жизнь, тем более что остальное – машины, виллы в горах, квартиры в других городах, все было у моей семьи. Деньги мы тратили на увеселения и дорогую одежду.
Семейная жизнь показала Анри с другой стороны. Раньше были романтические свидания, поцелуи, а теперь – ночи, проводимые вместе. Едва пришли документы о том, что мой муж стал герцогом, нас потребовал к себе Владыка и официально представил нас, как семью и новых герцогов Белег. После этого наша беззаботная семейная жизнь резко переменилась. Я даже себе представить не могла, сколько требуется времени герцогам находиться во дворце.
Сначала было даже забавно. Эти веселые представления «Ах, наша малышка уже выросла! Какой муж у нее красавчик!». Анри вел себя с достоинством, умел найти, о чем поговорить с мужчинами, а дамам делал комплименты, от которых те просто таяли. При этом у меня даже не было поводов для ревности. Анри так остроумно комментировал каждое событие, что мы развлекались много и с удовольствием.
Когда схлынула волна новизны и эйфории, потянулись нудные будни. Мы слонялись вдвоем или по одному во дворце, причем Анри как-то сумел познакомиться с приближенными короля, и его приняли, как равного, если не по происхождению, то по уму. А мне заняться было решительно нечем. Уроков больше никто не давал, женский коллектив был в основном из возрастных матрон. Собственно, мы единственные герцоги во всей стране были такими молодыми. Я отчаянно скучала в то время, когда Анри был занят на каких-то встречах, переговорах и даже советах. Разумеется, у него было право лишь совещательного голоса, но ему было интересно. А вот мне нет!