— Что? — поразился Никандр.
— Подумай сам. Кого-то необходимо выставить виновным. И самое очевидное — обвинить тебя. Принц вернулся после громкой победы, а наутро вся королевская семья оказалась перерезана.
— А если убьют меня, значит, Сникс, который не первый год живёт в замке, смог отразить атаку и отбиться, — закончил за него Никандр, проводя рукой по лицу, пытаясь сосредоточиться и отвлечься от образов порубленных, окровавленных тел членов своей семьи.
— Вот именно! Никандр, король теперь ты, — сделал вывод Рит, а затем добавил: — Если выживешь.
— Но… там же мама.
— Она сестра Сникса и его единственный путь на трон. Вряд ли он причинит ей вред. Ты можешь сейчас ей помочь лишь тем, что приведешь в замок войско. Надо бежать!
Так Никандр покинул родной дом. Надеялся, что вернётся в него уже через несколько часов, но в итоге вынужден был бежать из столицы, а затем и за границу королевства.
За ним были пущены ищейки, он не смог переговорить ни с кем из своих командиров, он даже не добрался до казарм. Сначала был вынужден покинуть столицу, спасаясь от погони, затем не смог вернуться, гонимый преследователями не только из числа свиты Сникса, но и своими бывшими военачальниками. Даже Фавий при встрече был так сильно зол и разочарован, что не сразу поверил в невиновность друга. Сникс оплел ложью все королевство, и вскоре Никандр понял, что ему и слова не дадут сказать в свою защиту, не встретив отпора в виде силы и мечей. Ему нужно было новое войско, чтобы вернуться в свой дом, оплакать родных, как полагается, и занять законное место на троне.
Сникс при поддержке брата, короля Увелы, собрал вокруг себя верных людей, убедил командующих войском Шерана в том, что принц Никандр зверски расправился со всей королевской семьей.
Хоть Рит и Фавий с недавних пор и начали называть Никандра королем, но, по сути, он им ещё не являлся, а был лишь принцем в бегах, разбойником и убийцей. А также первым и законным претендентом на трон Шерана, помехой для планов Сникса.
ГЛАВА 5. Обычная простуда
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ…
Проснулся Никандр незадолго до рассвета от кошмара и ещё долго лежал в кровати, размышляя о последних событиях в жизни. Он вспоминал отца, брата, мать и не верил, что детство закончилось. Ещё совсем недавно он считал, что закончилось оно очень и очень давно, но сейчас, оставшись без семьи, в опале, понял, что как прежде уже никогда не будет. Брат с ним больше никогда не заговорит, не улыбнется одобрительно, не отчитает за провинность, не заступится, не защитит, не прикроет спину. Никандр, тридцатипятилетний состоявшийся мужчина, закаленный в многочисленных походах воин, после потери семьи уже несколько недель чувствовал себя, как это ни парадоксально, брошенным на произвол судьбы сиротой.
Их с Ратором отец не отличался добродушием или мягкостью характера. Он воспитывал детей в строгости, никогда не скупился на подзатыльники и грозный рык, лишний раз не улыбался, не хвалил. Он растил будущих правителей, которым не должны быть свойственны мягкотелость и слабость. Поэтому мальчикам никогда не спускались с рук шалости или проступки. За каждое непослушание следовала своя расплата.
Детство Никандра не было беззаботным, но тем не менее несчастным он себя тоже не считал. Он любил и отца, и мать, и брата, а те отвечали ему тем же. Даже строгий, требовательный отец смотрел на него всегда с любовью. Но воспитывал он «будущего правителя». Так говорил он сам, но Никандр никогда не придавал этому значения, зная, что трона ему не видать, ведь был Ратор.
Брат был старше Никандра на пятнадцать лет. Из-за большой разницы в возрасте вражды или соперничества между ними никогда не существовало. Наоборот, старший брат для младшего всегда был наставником, примером для подражания, кумиром. А Ратор, в свою очередь, обожал Никандра, всегда за него заступался перед отцом, учителями или недоброжелателями.
Никандр никогда не мечтал о власти и троне, потому что знал, что достанется это более достойному брату, он же грезил военной карьерой. И когда отец погиб в одном из походов, а брат уже через несколько часов вышел к людям королем и повел войско в бой, у шестнадцатилетнего Никандра не возникло никакого неприятия или злости. Он не допускал даже мысли, что тоже может быть претендентом на трон.