— Я никак не могу разобраться: это угрозы или такие странные предостережения?
— Предостережения, — без задержки ответила Ламия, остановилась, установила факел в держатель на стене и толкнула ближайшие двери. — Угрожать или приносить вам вред не в моих интересах. Как вы знаете, я заинтересована в замужестве.
— Настолько сильно, что готовы даже выйти за старика? — не без сарказма переспросил Никандр, проходя следом за женщиной в кабинет, где источником света служил лишь горящий огонь в камине. Ламия подошла к столу, а Рамилия поспешила зажечь свечи.
— Да, вполне. И настолько сильно, что даже готова платить за это, — заметила королева, оборачиваясь к нему. — Слухи обо мне ходят не самые приятные, поэтому я не особо придирчива, да и выбор у меня небольшой. Мне нужен мужчина примерно моего круга. И главное, чтобы у него могли быть дети.
Никандр удивлённо вскинул брови.
— В общем-то, это и есть моя конечная цель. Мне не столько нужен муж, сколько наследница, которая сможет унаследовать мой трон. А так как моё место может занять ребёнок лишь от законного брака, я ищу себе мужа, который признает дочь, а также не разведется со мной.
Ламия замолчала.
Конечно, практически все браки заключались с целью продолжения рода и появления наследников, но слова Ламии показались Никандру оскорбительными. «Ты мне не нужен. Дай ребёнка, я тебе за это заплачу», — вот что он услышал.
— Гхм, — кашлянул, не зная, как правильно реагировать на слова королевы. — То есть вам брак нужен не из политических соображений? Я думал, вы хотите для Салии какие-то выгоды…
— Нет, спасибо. У нас все есть. И мы даже можем помочь вам. Тем более, если мы поженимся, я и Салия будем как никто заинтересованы в том, чтобы вы вернули себе трон Шерана. Поэтому я готова оказать вам поддержку не только золотом, но и людьми. Войско Салии будет в вашем распоряжении, — сказала она, и Никандр невольно заинтересовался, даже представил себе, как ему будет легко прорваться в столицу с целой армией. А Ламия, словно пытаясь сломить его волю, продолжала соблазнять: — Думаю, вы наслышаны о лучницах Салии? Им нет равных, после их стрел очень непросто выжить.
— Они ведь отравлены? — спросил Никандр то, о чём не раз слышал.
Ламия растянула губы в дьявольской улыбке, а глаза её полыхнули зеленым огнем, когда в них отразился свет от огня в камине.
— О чём вы? Никаких ядов, — ахнула она как будто возмущенно, отчего сразу становилось понятно, что лучницы королевы именно поэтому так хороши, что используют далеко не обычные стрелы. — Но, так и быть, могу проклясть ваших врагов как дополнение к нашей сделке.
— Вы шутите?
— Почему? Вполне серьёзна. Я же ведьма, — хмыкнула она. — Кто знает, вдруг поможет?
— Спасибо. Мне хватит золота и людей.
— То есть вы согласны?
— Я ещё подумаю, но в целом да, — кивнул он. — Мне тоже нужны наследники.
— Ой, нет. Вы не поняли, — отмахнулась королева с той же нехорошей улыбкой. — О ваших наследниках речи не идёт. Наша единственная дочь станет моей наследницей и будущей королевой Салии. Если вам нужен наследник, то нагуляйте его где-нибудь на стороне, я признаю его своим, но ни вас, ни тем более его видеть не хочу.
— Как это? — ещё больше растерялся король. Слова Ламии были дикими.
— После того как я забеременею, выплачу вам часть суммы золотом, дам людей. Вы уедете в Шеран и больше оттуда не вернетесь. Когда девочка родится, я отправлю вам остаток суммы. Мы не будем встречаться, все переговоры будут осуществляться через переписку.
— И как же у нас сможет появиться якобы мой наследник?
— Съездите ко мне на день, так и быть, чтобы никто придраться не мог, — пожала плечами Ламия. — И ещё одна существенная деталь: вы не претендуете на Салию, я — на Шеран. Это должно быть обязательно прописано в нашем брачном договоре, а также пункт о невозможности развода. Так как к девочкам-наследницам в Салии намного более строгие требования, чем к мальчикам, я хочу, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что моя дочь законнорожденная и у неё есть коронованный отец, который может за неё постоять.
— Но увидеть я её не смогу?
Ламия поджала губы.
— Думаю, об этом мы сможем договориться позднее.
— Но я же больше никогда вас не увижу, — заметил Никандр, чувствуя, как в горле начинает клокотать злость. Ему казалось, что им хотят воспользоваться и выбросить, как мусор.
— Вы — меня, — заметила Ламия. — Думаю, на дочь моё проклятье не перекинется.
Мужчина раскрыл широко глаза от удивления.