Рамилия вернулась с обещанным зельем лишь через час, когда Рит уже перестал кашлять и крепко заснул, а Никандр задремал в кресле в гостиной.
— Вот. От Госпожи, — объявила управляющая, внося котелок, накрытый крышкой. Держала она его через прихватки, что говорило о том, что он совсем недавно снят с огня. — Она передает вашему наставнику свои искренние пожелания скорейшего выздоровления.
Олин вышла из комнаты Рита на шум и тут же подскочила к Рамилии. Никандр сонно провел пальцами по глазам, устало поднялся из кресла и направился навстречу женщинам, принюхиваясь.
— Странный запах, — заметил он.
— Что там? — поинтересовалась Олин возбужденно, пытаясь снять крышку с котелка голыми руками. — Ай!
— Осторожно! Горячо! — предупредила её Рамилия. — Не знаю. Она у себя закрылась и в одиночестве что-то варила.
— Наверняка что-то действенное, — довольно кивнула девушка, вытягивая рукав своей рубахи и через него берясь за ручку крышки.
— Вареной курицей пахнет, — заметил Фавий, принюхивающийся так же, как и Никандр.
Олин заглянула в котелок, взяла с подноса на столе ложку, помешала и разочарованно выдохнула:
— Куриный бульон?
Никандр быстро приблизился, заглянул в котелок, отобрал ложку у лекарши, помешал, попробовал. Это действительно был всего лишь куриный бульон, а не какое-то чудодейственное зелье, которое они, затаив дыхание, прождали целый час.
— Она смеется надо мной! — возмутился мужчина, бросив ложку в варево.
— Говорят, куриный бульон очень полезен при простудах, — заметила управляющая, взбесив Никандра ещё сильнее.
— Странно, — прошептала Олин в замешательстве. Кажется, она не ожидала от своей обожаемой Госпожи подобной шутки. А вот Рамилия, судя по сжатым губам, с трудом сдерживала смех. — Ну ладно. Давайте его.
— Что ты делаешь? — возмутился Никандр.
— Дам это Господину Риту, — ответила девушка, всё ещё морщась от непонимания шутки Ламии.
— Это куриный бульон! Чем он ему поможет?
— Ну… может, Госпожа туда каких-то травок добавила?
— Каких? Там только петрушка плавает!
— Всё равно дам, — ответила девушка упрямо. — Куриный бульон при простудах и правда…
Никандр не стал дослушивать её неуверенное бормотание до конца и вылетел из комнаты. Шутка королевы показалась ему не столько смешной, сколько унизительной и неуместной в подобной ситуации, когда жизнь дорогого ему человека стоит на кону. В Никандре клокотало бешенство, когда он несся по коридорам замка в сторону входа в подземелье королевы, где побывал накануне вечером. За ним следом бежала Рамилия и кричала что-то о том, чтобы он остановился, о том, что он неправильно понял королеву, о том, что наверняка произошло недоразумение и наутро оно обязательно разрешится, но Никандр не прислушивался к крикам женщины.
Он быстрым шагом приблизился к входу в подземелье, около которого дежурили две стражницы. При виде него они встали плечом к плечу перед дверями. Из темноты выступили оскалившиеся большие кошки.
— Нельзя! — возмутилась Рамилия, махнув на пантер. — Ваше Величество, давайте вернемся. Уверена, вашему другу уже стало лучше…
— С дороги! — обратился Никандр к девушкам на страже. Те не сдвинулись с места. — Расступитесь или я вас раскидаю в разные стороны, как котят! — пригрозил он.
Стражницы как по команде положили руки на мечи. Рамилия ахнула.
— Перестаньте! Пропустите его! Он не причинит вреда королеве. Он безоружен.
— Но… — попробовала возразить одна, а вторая шёпотом поинтересовалась у Рамилии:
— А она ему? Тетушка Дарана сказала оберегать не столько Ламию, сколько гостей…
— Всё будет нормально. Никто никому вреда не причинит. Возникло недопонимание, и король только хочет прояснить ситуацию. Да ведь, Ваше Величество?
— Да! — рявкнул Никандр.
— Отойдите, — приказала Рамилия, кивнув стражницам.
Те с сомнением, но всё же расступились. Мужчина схватил один из факелов и толкнул дверь, начиная спускаться в подземелье. Когда же очутился там, направился не к кабинету королевы, а в противоположную сторону — к дверям, из-под которых лился свет. Толкнул створки и застыл на месте, мигом растеряв весь свой пыл и злость.
Перед ним стоял стол, на котором лежало вскрытое мужское тело. Ламия находилась по другую сторону от трупа. В одной руке она держала один из органов, явно извлеченный из груди мертвеца, а пальцы другой, измазанные в алой крови, с аппетитом облизывала.