— Никандр? — удивлённо спросила она, достав палец изо рта.
Мужчина снова взглянул на труп, на орган в руке королевы, на окровавленные пальцы, которые она даже не попыталась спрятать или отвести от лица, попятился, наткнулся на Рамилию, развернулся, чуть не столкнулся со следующими за ними стражницами и пантерами и побежал обратно к выходу из подземелья.
— Ваше Величество! — растерянно крикнула ему вслед управляющая, а затем возмущенно обратилась к королеве: — Ламия?!
— Что? — услышал король удивлённое восклицание королевы. — Что случилось?
ГЛАВА 11. Черная вдова
НЕДЕЛЕЙ РАНЕЕ…
— Что, прямо так и сказала? — переспросил Никандр, недоверчиво хмыкнув. — Ты свечку держала? Или твоя мать протоколировала смерть этой Махлат?
К рассказу новой знакомой мужчина отнесся так же недоверчиво, как и к другим слухам, которые уже слышал о королеве. Однако на этот раз её история в основных фактах совпадала с тем, что знал он сам о Салии и её правителях. Отец Никандра не раз ругал правление своего соседа Лареля, как и его поступок в отношении королевы Заны, которую сам он называл «здравомыслящей и благородной дамой», а также расправу над сыновьями.
— Ламии было двенадцать лет, когда на её глазах умерла мать, напоследок наславшая на неё страшное проклятье. Мама говорила, что Махлат схватила дочь за шею с такой силой, что Ламию с трудом вырвали из её рук. Ей в лицо она и прокричала страшные слова, плюясь кровью и раздирая кожу девочки ногтями.
Никандр закатил глаза и недоверчиво улыбнулся потолку, а его ночная сказочница тем временем продолжала:
— На проклятье до поры до времени никто не обращал внимания. Махлат вместе с её очередным ребёнком захоронили в семейном склепе, Ламии залечили раны на шее, а королю предложили срочно жениться вновь. Вот только Ларель, одержимый женщинами с самой молодости и блюдущий странную верность во время брака с Махлат, отказался. Он очень скорбел по умершей жене, за короткий промежуток времени сильно состарился и так больше и не посмотрел в сторону другой женщины. Люди и раньше поговаривали, что Махлат приворожила его, а после того, как он отверг самых завидных невест…
— Может, ему просто уже было не двадцать лет? — сквозь смех предположил Никандр. — Вот и пропал весь интерес, — заметил он и ещё сильнее расхохотался. — И зачем Махлат его привораживать, если она только страдала от него?
Девушка запнулась и задумалась над его словами.
— Нестыковка получается, — заметил мужчина.
— Ну-у… я не знаю. Так в народе говорят, это не я придумала, — добавила, словно обидевшись за его веселье.
— И что же было дальше? Постой-постой, — тут же выкрикнул он, не дав девушке и рта раскрыть. — Дай угадаю. Ламии в наследство досталась репутация матери?
Девушка замялась, но затем кивнула.
— Ламия росла и все больше становилась похожа на Махлат. И не только невероятной красотой, но и вздорным характером и странными увлечениями. С отцом её отношения не ладились с самого детства, а после казни братьев и смерти Махлат стали только хуже. Девочка ненавидела Лареля.
— Что неудивительно, — заметил Никандр, который всё ещё продолжал веселиться. — Папаша у неё не образец заботливого родителя.
— Зато несмотря на все обстоятельства Ламия как тянулась в детстве к матери, так и продолжила интересоваться ею. Мама рассказывала, что девочка могла часами просиживать в башне бывшей королевы и копаться в её вещах, среди которых были древние фолианты с колдовскими рецептами, заклинаниями, ритуалами… Тогда-то она и увлеклась ведьмовской наукой. Варила странные зелья, экспериментировала на слугах…
— Ловила мышей, мучила и убивала кошек, — поддакнул Никандр с широкой улыбкой. Девушка задумалась.
— Может быть, конечно. Всякие слухи ходят, но, насколько я знаю, Ламия, наоборот, животных очень любит. Отец ей даже на пятнадцатилетие экзотических больших черных кошек привез издалека и подарил. А с тех пор, как королева пришла к трону, на территории Салии запрещена охота на многие виды диких животных. Браконьерство же сурово карается, вплоть до лишения рук, ног или вообще головы.
Особую любовь Ламия всегда испытывала к хищникам, а те, словно зачарованные, всегда слушались её. Говорят, её замок охраняет огромная стая волков, а внутри него свободно разгуливают те самые кошки, которых ей Ларель в детстве преподнес в подарок. Обитателям замка они не причиняют вреда, а вот чужаков разрывают на мелкие кусочки. И всё это потому, что Ламия всех их околдовала, подчинив своей воле. Как Махлат короля.