При упоминании о ворожбе жертвы к своему мучителю Никандр снова заливисто расхохотался, откидываясь на подушки. Как бы девушка ни старалась говорить вкрадчиво, загадочно, мрачно, он не мог слушать её серьёзно. Ламия же становилась для него все более и более интересной.
— Зря вы смеетесь. Это только начало истории. А дальше все было намного хуже.
— Куда уж хуже?
— В королевстве наступили темные времена.
— Разве правление Лареля не самое темное время в истории Салии?
Девушка пожала плечами.
— У нас темными временами называют тот период, когда Ламия пришла к трону, — сказала она все с теми же интонациями загадки и тайны в голосе. Никандр приподнял брови, словно говоря: «Удиви меня». — У Лареля детей, кроме Ламии, так больше и не появилось. Ни мальчиков, ни девочек. Как не было ни близких, ни дальних родственников мужского пола. Трон должна была наследовать Ламия. Вот только где это видано, чтобы правила женщина? Да тем более с такой репутацией и историей появления на свет, как у неё?
— И решил король выдать её замуж, — кивнул Никандр понимающе.
— Да. Стоило Ламии исполниться семнадцать лет, как Ларель нашёл для неё мужа и будущего короля для Салии. Ему был пятьдесят один год, он был одним из друзей Лареля. И поговаривали даже, что король проиграл ему дочь в карты, — прошептала девушка, как будто выбалтывала секрет. Никандр фыркнул, уже ничему не удивляясь в её рассказе. — Мнение самой принцессы, конечно, никто спрашивать не стал. Мама говорила, что она при слугах угрожала отцу, что если он посмеет выдать её замуж без согласия, то она убьет его, не пройдёт и месяца после брачных клятв.
То ли Ларель испугался угрозы Ламии, то ли решил её проучить, но её заперли в материнской башне на три месяца. И выпустили, только когда она согласилась выйти замуж за того, на кого укажет отец.
Состоялась пышная свадьба, молодые скрылись в покоях… а наутро Ламия проснулась впервые вдовой. Её мужа хватил удар прямо на брачном ложе. Скандал был страшный. Ларель бегал из угла в угол, хватался за голову и не знал, что говорить новоявленной богатой и высокопоставленной родне. Но признаваться пришлось. Семья жениха была не простой — очень влиятельной, и её члены первыми бы претендовали на трон в случае смерти короля. Конечно, последнего они жаждали и с нетерпением ждали. Свадьбой же Ларель гарантировал себе спокойный остаток жизни. А так… — Девушка пожала плечами, намекая на то, что король остался без поддержки знати, которая была ему необходима, да ещё и приобрел врагов.
На этот раз Никандр слушал внимательно. О бывших мужьях своей потенциальной невесты он знал немного.
— Однако королю удалось договориться. Брат первого мужа Ламии был так сильно очарован невестой, что предложил взять её в жены чуть ли не на следующий день после первой свадьбы… Они даже не вышли из храма, как он упал ей под ноги и сделал дважды вдовой.
Гибель двух мужей девушка пережила на удивление спокойно. Конечно, она ни одного из них не любила, но они её словно даже не встревожили. Не проронила ни одной слезинки, не издала ни одного крика. А вот Ларель впечатлился, и сильно. Пытался уладить возникший скандал, а в итоге сам стал жертвой того же сердечного приступа. Перед смертью, мама рассказывала, он сильно ругался с дочерью. Обвинял её в убийствах своих мужей. Кричал, говорил, что закроет в башне, как её мать, обещал отдать на растерзание толпе, как ведьму. Тогда-то ему и стало плохо. И когда он стал хвататься за сердце, Ламия не позволила никому из слуг ему помочь. Она смотрела, как он умирает, а потом переступила через труп и приказала готовить свою коронацию. Ровно на тридцатый день после смерти своего первого мужа.
— И что, никто не догадался предположить, что это она сама мужиков отправила на тот свет?
— Предполагали, и ещё как. Но доказательств не было. Второй её муж умер перед толпой гостей, и это вообще никак не объяснить… Разве что пробудившимся материнским проклятием после того, как Ламия потеряла невинность.
Это время и принято считать началом темных времен. Вокруг Ламии начали умирать мужчины. Сначала на замок обрушилась страшная болезнь — чума. Она забрала с собой половину мужского населения.
— Чума? — переспросил Никандр недоверчиво. Насколько он знал, болезнь эта уже давно не объявлялась в их краях. — И умирали только мужчины?
— Нет. Почему? Умирали и женщины, но не в таких масштабах. Буквально за пять лет замок королевы покинули все мужчины — кто погиб, кто бежал. В том числе не стало и первенца Ламии.