— Ну-у… так всего и не упомнить. Что вы сердца на ужин едите. — Не скрывая широкой улыбки, он кивнул на блюдо с оленьим, как понимал, сердцем. Ламия тоже широко, радостно улыбнулась, обнажая зубы и становясь ещё более красивой. Но на этот раз не мрачной красотой, а трогательной, открытой. — Что утро вы начинаете с человеческой крови, — указал он и на её бокал.
— Ой, да. Это я люблю, — подтвердила она, отпивая. — Мой любимый напиток. Здорово омолаживает.
Король осуждающе покачал головой, не одобряя подобные сравнения и шутки, но ответной улыбки не сдержал.
— А куриный суп оздоравливает, надо полагать?
Женщина поджала губы, отставляя бокал.
— Вы себе не представляете, какой силой обладает обычный суп, сваренный с любовью.
— Ого, — хмыкнул Никандр. — Так, получается, вы суп для Рита варили с любовью? Неужели он настолько вас вчера покорил?
Однако его шутка не пришлась по вкусу Ламии, как и её о трупах и их составляющих не понравилась ему.
— Боюсь, этот суп мне не удался, но я честно старалась.
— Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. А если серьёзно, вы не хотели помогать? Или что пытались этим сказать?
— Лишь то, что для выздоровления необходимо время. Я осмотрела вашего наставника, оценила то, что ему уже дала Олин, и единственное, что посоветовала бы сама, — спокойствие и сон.
— Неужели так трудно было об этом сказать?
— Видели бы вы себя, — хмыкнула Ламия, орудуя ножом в тарелке. — Да у вас такой отчаянный взгляд был… Если бы я отказала в помощи, вы бы начали проклинать меня, кричать. Больной бы тоже переживал. А так я дала вам час спокойствия… Иногда достаточно надежды и веры для выздоровления. В итоге ваш наставник ведь выжил? Ему, мне сказали, даже стало лучше.
Никандр был вынужден кивнуть, хотя поступок королевы всё ещё казался ему насмешкой.
— Ну вот. Считайте, я его исцелила одним своим взглядом и куриным бульоном, — заявила она, отправляя в рот последний кусок и откладывая приборы.
«Ведьма», — подумал Никандр, который и не знал, что возразить на её слова, и в то же время не хотел мириться с её правотой.
— А ваша лекарь что же — этого не знала? — проворчал он, также откладывая вилку и позволяя девушкам поменять тарелки и поставить перед ним десерт.
— Как вы уже верно заметили, Олин достаточно молода. И раньше ей никогда не приходилось лечить мужчин, как и таких уважаемых гостей. Она испугалась, поэтому попросила позвать меня — решила, что допустила ошибку или что-то ещё не сделала. Однако это не умаляет её таланта как лекаря, — добавила жестко Ламия, не дав возразить Никандру. — Прошу заметить, что вашего наставника, как и второго вашего спутника, на ноги поставила именно она. И в том, что они заболели, виновата не только Дарана. Я из собственного запаса выделила для вас и ваших людей сильное, редкое зелье, но они по какой-то причине отказались от него. Так что не надо упрекать меня и моих слуг в негостеприимстве. В конце концов, мы вас не ждали, не приглашали. Вы свалились на нас неожиданно. Требуете что-то и высказываете недовольство. Мы вообще могли ворота не открывать. Кто знает, что за бродяга забрел в глушь и представился королем. Я вас не знаю. По моим сведениям, король Шерана — Ратор. Да и как выглядит он, я тоже не представляю. Пока я верю вам на слово.
Никандр пристально смотрел на неё. Она отвечала ему таким же прямым, сильным, не терпящим возражений, немигающим взглядом. На этот раз его даже не задело то, что она сравнила его с бродягой.
— Своих людей вы в обиду не дадите? — усмехнулся он не осуждающе, а скорее одобрительно. Он уже понял, что подобной женщины никогда не встречал, а после её речи в защиту обычной девочки-лекаря и стражницы лишь убедился в том, что ему попалась не просто красивая женщина, но ещё и сильная.
— На то они и МОИ люди, — кивнула королева.
— Что ж. Это похвально, — отступил Никандр в этом поединке взглядов и кивнул девушке в благодарность за обновленный напиток. Та смущенно улыбнулась, опуская взгляд и отходя к стене.
— Я не нуждаюсь в вашей похвале, — сказала Ламия, следя за служанкой, которая исподлобья продолжала наблюдать за мужчиной. — Просто знайте, что не стоит при мне ругать моих людей, а при них — меня.
Никандр испытал неловкость, тут же начиная гадать, что именно она имеет в виду: его расспросы слуг сегодня или вчерашний разговор при Олин?
— Вы злитесь?
Женщина пожала плечами.
— Нет. Я привыкла, что с мужчинами, особенно высокого положения, непросто. Но мне импонирует то, что вы не поддаетесь слепой вере в те нелепицы, которые сочиняют про меня. Такого я ещё, если честно, не встречала, — сказала она, отправляя в рот ложку на этот раз с упомянутым ею вишневым десертом, а затем кивнула служанке, и та подала ей бокал с водой.