Хочу домой! Там тихо, спокойно!
Ворон продолжал сидеть на подоконнике не шевелясь, видимо, происходящее у меня в комнате произвело на птичку неизгладимое впечатление.
— Ничто так не улучшает настроения, как утренние гости, — сочла нужным пояснить я.
— Г-гх-хость? — выдавил из клюва ворон.
— На добровольно-принудительной основе. Шёл себе по коридору, ничего не подозревал, а тут мои лианы его за ноги хвать, по башке хлоп, и вот у меня за завтраком появился сотрапезник.
Демон задёргался, как припадочный, и попытался выплюнуть губку, со стороны казалось, будто он что-то старательно пережёвывает.
— Так что, кашку будешь?
Вместо ответа Кир развернулся и вылетел в окно. Причём с таким видом, словно я ему подсунула что-то несъедобное. Вот и зачем прилетал? Только холода в комнату напустил. Ворону хорошо, весь в перьях, а я в одних чулочках да в корсете.
— Отпустите. Тьмой заклинаю… — снова принялся канючить лакей, успешно дожевавший губку.
— Подожди немного. Только платье надену. Твоё мнение мне очень поможет.
— А мне нет… — совершенно убитым голосом возвестил лакей. — Мне уже ничего не поможет.
— Это ты зря. Всегда надо надеяться на лучшее.
Я вскинула вверх руки, платье соскользнуло с манекена и принялось само застёгиваться у меня на спине. Вот так-то лучше! Или нет?
— Слушай, может, мне юбку укоротить?
— Да что я вам сделал! — взвыл лакей и задёргался пуще прежнего.
— Хорошо, свободен. — Я подала лианам сигнал, чтобы те отпустили бедолагу. — Сразу бы сказал, что в моде не разбираешься.
Очутившись на свободе, лакей бросился к двери, распахнул её и вдруг повалился на колени, а всё потому, что на пороге стоял Альбус Добрэ.
— И вот так постоянно, — вздохнула я. — Чуть что, падает ниц. Это уже как-то ненормально. Вы не находите?
— Господин, не губите! Я на неё не смотрел.
А это ещё тут при чём? Я уставилась на министра нежных чувств в ожидании пояснений. Он грациозно переступил через лакея, дождался, пока тот уползёт, и только после этого прикрыл дверь.
— Айрин, вы не устаёте меня удивлять.
— Да как-то и не стараюсь.
— Вот это хуже всего. Страшно представить, что начнётся, надумайте вы приложить хоть капельку усилий.
— Неужели мои сёстры ведут себя приличнее?
— Большинство уже позавтракали и готовятся к встрече с Тёмным властелином.
— Вот и я… готовлюсь. — Я чикнула концом волшебной палочки по подолу. Передняя часть юбки осыпалась на пол, оголяя колени.
— В принципе мне нравится ход ваших мыслей, — задумчиво изрёк Альбус.
— Однако есть одно но?
Министр непонимающе нахмурился.
— Да будет вам. Я прекрасно осознаю, что не сильна в моде. Раз уж лакей позорно сбежал, побудьте вы моим критиком.
— Так во-о-от в чём дело… — пробормотал он себе под нос.
— Дело весьма серьёзное, в особенности если ты состоишь в родстве с верховными ведьмами. Изольда Полуночная из-за гор модные журналы выписывает, Ингорда Алая кровь у личного модельера пьёт…
— Позвольте уточнить, это которая вампирша?
— Именно! Мода у неё буквально по венам течёт, а я из своего лесного болота в люди выхожу редко, разве что заболеет кто или умрёт. Раньше хотя бы на свадьбы или на рождение малышей приглашали…
— Налицо социальный кризис.
— И не говорите! Я уже и с вороном болтать согласна.
Министр нежных чувств заметно занервничал:
— Ну-у, ворон… птица хорошая, умная. Болтайте, чего уж там.
— Нервный он. Проглистовать его, что ли, на всякий случай?
После моих слов Альбус Добрэ заметно побледнел. Нежный какой, точно луговой цветочек.
— Не обижайте этого ворона, — придя в себя, выдавил он.
— С чего такая забота?
— Примета плохая… Но что мы всё о птичках, вы в этом собираетесь отправиться в тронный зал?
Я поправила корсаж. Неужели зря рукава отрезала?
Министр нежных чувств придирчиво меня осмотрел.
— Подзагореть бы не мешало. Зелёный вас бледнит.
— Издеваетесь? Это цвет моих земель.
— Верховные ведьмы боятся солнца?
— Только Ингорда, и то по физиологическим причинам.
— Досадная особенность. Может стать проблемой, — тихо, словно себе под нос, заявил министр. — А вот вы не переживайте, ваш наряд точно придётся по вкусу Тёмному властелину!
— А он тут при чём? Главное, чтобы сёстры не осмеяли.
Я зябко повела плечами. От колких шуток Изольды Полуночной и Фиолетовой Эльзы мне всегда становилось не по себе. Разумеется, я не подавала виду, что их замечания меня задевают. В ведьминской семье закон суров: проявишь слабину — сожрут. Пусть и не в прямом смысле, но от этого не легче.