— Это, Пачкуля, напоминает мне то, что пора звонить людям в белых халатах, чтобы забрали тебя куда следует, — живо заметила Чепухинда. — Слезай, не испытывай мое терпение.
— Сначала я вам расскажу о своей гениальной идее для рождественского представления, — не сдавалась Пачкуля.
— Ну?
— Держите покрепче шляпы, девочки! — воскликнула Пачкуля и приняла внушительную позу. — Мы… — Она выдержала эффектную паузу. — Мы поставим пантомиму![1]
Глава вторая
Что ставим-то?
— Пантомима, значит? — задумчиво сказала Чепухинда. — Смотрела я однажды пантомиму, когда еще совсем девочкой была. Там было про одну бедняжку, которая целыми днями прибиралась, а потом появилась элегантная фея в голубом платье из тюля, дала девице какие-то стальные шлепки и отправила на банкет в переоборудованном овоще. В антракте меня рвало мороженым, как сейчас помню. Охохонюшки! Счастливые деньки.
— «Золушка», — кивнула Пачкуля. — Только вы, Чепухинда, по-моему, не разобрались, что там к чему. У нее хрустальные башмачки были, а не стальные шлепки.
— Может, и так, — согласилась Чепухинда. — Память у меня уже не та. Но что меня тошнило, это точно.
— Я думаю, «Золушку» ставить не надо, — возбужденно сказала Шельма. — Голосую за «Дика Уиттингтона». И я могу сыграть «главного мальчика» — у меня ноги подходящие. А Дадли будет моим верным котом.
— Чепуха, — вмешалась Крысоловка. — Совершенно очевидно, что надо ставить «Гаммельнского крысолова», — ведь я умею играть на дудочке. Ты сама сказала, Пачкуля, что мы должны найти применение своим изумительным талантам. Вернон будет главной крысой, правда, Вернон? А в массовку можно пригласить твою родню.
Вернон явно был в восторге.
— По-моему, в этой сказке все крысы тонут, — заметила Грымза.
Вернон перешел от восторга к ужасу.
— А кто пьесу-то будет писать? — осведомилась Вертихвостка. — Мы же не сможем на ходу все придумывать. Нужен нормальный сценарий и все такое прочее.
— Не вопрос, — выпалила Пачкуля. Она была так увлечена своей идеей, что, не задумываясь, отметала все препятствия. — Я напишу. Думаю, за вечер справлюсь. Я всегда мечтала стать драматургом. И режиссером тоже я буду. Я все сделаю. Надо только решить, что ставим. Воспользуемся методом бумажек. Все напишут на бумажках, кого хотят сыграть, и какая сказка наберет больше голосов — ту и ставим. Согласны?
Все согласились.
— Я похозяйничаю, — сказала Чепухинда и пошевелила пальцами. На столе перед ведьмами тут же появились двенадцать карандашных огрызков и клочков бумаги. Себе Чепухинда наколдовала перо с изящной серебряной чернильницей и большой лист пергамента, вверху которого крупным шрифтом были напечатаны ее имя и адрес. Но никто ничего не сказал. Она же предводительница. Вольна делать что ей вздумается.
— Честряслось? — пробормотала Тетеря, очнувшись от глубокого сна и обнаружив, что от нее требуются какие-то действия. — Уже утро?
— Мы ставим пантомиму, — объяснила Пачкуля. — Все должны написать, кем хотят быть. На твоем месте, Тетеря, я бы выбрала что попроще. Бревно, например. Ну, приступим.
Ведьмы возбужденно зашептались и зашуршали карандашами по бумаге.
Потом Пачкуля пустила по кругу свою шляпу, и все торжественно опустили в нее бумажки. Чепухинда, прежде чем положить пергамент в шляпу, церемонно свернула его в трубочку и перевязала красной лентой.
— Так, — сказала Пачкуля. — Посмотрим, что тут у нас. — Затаив дыхание, все смотрели, как сна разворачивает бумажки. — Близнецы хотят быть детками в лесу[2], — объявила она. Бугага и Гагабу пихнули друг дружку локтями и хихикнули. — Ну, почему бы и нет. Шельма — по-прежнему Дик Уиттингтон. Мымра выбрала… Белоснежку?
— Ага, — радостно подтвердила Мымра. — Всегда в глубине души считала себя Белоснежкой. — Все от изумления разинули рты. — Я помоюсь, — прибавила она с вызовом.
— Хммм, — с сомнением промычала Пачкуля и взяла следующую бумажку. — Тетеря написала Спящую красавицу. Отлично, с этой ролью она с закрытыми глазами справится. Вертихвостка хочет быть… Клеопатрой?
— Хочу, еще как хочу! — горя энтузиазмом, воскликнула Вертихвостка. — Я всегда хотела ее сыграть. Я одно время занималась танцем живота. А Стив может быть моей гадюкой. Ну пожалуйста, Пачкуля! Это мечта моей жизни!
— Да, дела, — простонала Пачкуля. — Задачка не так проста, как мне казалось. Крысоловка по-прежнему голосует за Гаммельнского крысолова, а Чесотка хочет играть — кого бы вы думали — Рапунцель.
1
В Англии существует давняя традиция рождественского представления для детей, или пантомимы. В пантомиме, как правило, переплетены сюжеты известных сказок («Золушка», «Кот в сапогах», «Спящая красавица» и др.). Знакомые персонажи поют, танцуют и попадают в неожиданные и смешные ситуации. Главного героя («главного мальчика») традиционно играет молодая женщина в узких брюках, а «даму» (чаще всего это мать главного героя) — мужчина в женском платье. Зрители возгласами поддерживают героев и осуждают злодеев. «Он сзади!» («Обернись!»), «А вот и да!», «А вот и нет!» — обычные реплики из зала во время такого спектакля. —