У меня и правда, не было настроения спасаться, но я послушно следовала варькиным советам. То есть врала всем, будто совершила Сглаз сама.
Потихонечку утекла в вечность неделя, поражение уже не казалось непоправимой кастастрофой. Ну Судья, и что? Ну победил он меня вчистую, ну опозорилась я, и что? Он же мужчина, а я девочка, чего удивяться, что Виктор оказался сильнее?
Приближался Шабаш. Радостное возбуждение в ведьминском кругу нарастало, коллеги частенько залетали в гости, посоветоваться, погадать, помечтать. И вот час «Х» настал.
В полдень из вентиляциии в моей кухне выползла змея-посланник и сообщила о месте сбора. В 22.00 полсотни ведьм собрались в лесу под Угличем. К общему удивлению, нас почтила присутствием лично Бабка, которая наблюдала за несколькими десятками сборищ подобных нашему.
— Ничего себе… — шептались молодые ведьмы — Почему она прилетела именно к нам?
— Среди нас Избранная… — проскрежетала согнутая дугой старуха, начавшая колдовской путь еще до Октябрського переворота.
— Вот это да! — повизгивали девчоник — А как узнать кто, бабушка?
— На Шабаше узнаете… - карга зашлась едким смехом. — Не ошибетесь!
Бабка в неимоверно элегантном черном платье, с хрустальными жезлами в обеих руках, обходила выстроившихся полукольцом ведьм, с кем-то говорила, с кем-то шепталась, кого-то похлопывала по метле. Ведьмы взлетали, поодиночке, парами, тройками, и исчезали в сиянии всходящей луны.
Бабка подошла ко мне.
— Привет, Любовь. Готова?
— Да. — я погладила рукоятку старинной шпаги на которой летала. Это чудо нашлось в чулане ащерихинского дома и очень выручило — другие предметы меня почему-то слушались плохо.
— Лети, не буду утомлять тебя болтовней. — Бабка поцеловаоа меня в висок, пахнуло хорошей косметикой.
Я оседлала шпагу… и ничего не произошло.
— Что такое? — Бабка, которая уже подошла к следующей ведьме, снова обернулась ко мне. — Люба?
— Она… она… — я растерялась, как застигнутая за мастурбацией школьница. Еще раз произнесла ключевое слово, тряхнула шпагой. Ноль внимания, фунт презрения!
— Не слушается…. — упавшим голосом прошептала я. Бабка уже стояла рядом, ее сухие пальцы быстро ощупывали лезвие моей шпаги.
— И не послушается. — сказала Бабка. Она произнесла страшные слова тихо, но мне показалось, что грянул гром и луна раскололась надвое.
— Не может быть… — пролепетала я.
— Может. — отрезала Бабка. — С тобой что — то здорово не так, Любовь моя. Но разбираться некогда. Тебе придется воспользоваться одним из самых странных наших транспортных средств.
— Как-к-ким? В смысле, я готова.
Бабка отвела меня в кусты, одним тычком пробила мое сознание, и вставила в него заклинание на арабском.
— Ну — ка поробуй это. — приказала она.
Я пропела клекочущую фразу, мир сложилася как лист бумаги, коротенькая муравка выросла до размеров старой осоки. Я взмахнула крыльями, перелетела на куст, и только тогда поняла что я — птица. Фиг ее знает какая, что-то желтенькое, поменьше голубя, побольше воробья.
Я ошеломленно пискнула, но Бабка поняла, как будто я говорила по — человески.
— Не волнуйся. Перевоплотишься уже на Страшном Холме, применишь то же заклинание. Небезопасно летать вот так, осторожннее с совами, оглядывайся. Нападут — мечись из стороны в сторону, ты маневреннее, чем они. Понимаю, тебе сейчас неуютно. Мы все-таки ведьмы, а не оборотни, это вовсе не одно и тоже. Но другого способа отправить тебя на Шабаш я с ходу придумать не могу. И не отправить не могу.
— Почему? — тилинкьнула я. Вот же страсть у меня к глупым вопросам, язык мой — враг мой! Сейчас Бабка передумает, и не попаду на Шабаш!
— Не передумаю. — сказала Бабка, как всегда читавшая мои мысли. — После инцидента со шпагой может и передумала бы, не последний Шабаш в твоей жизни, обошлась бы. Но передумать я не могу, поэтому вот такая транспортная экзотика. Ты обязательно должна быть на Шабаше. Потому, что ты Избранная.
— Я?! Кем, для чего?
— Тем, кто всегда прилетает на Шабаш. Ты помниться, хотела потрахаться? Лети и обрящешь!
ВИКТОР Глава 27. Пусть ваш сортир украсят юмор и сатир!
Я еще раз проверил оружие и магические предметы. Нагло пользуясь положением смертника, я добыл в Хранилище соообщества парочку довольно редких и мощных штук. Написал прощальное письмо родителям. Они не любили меня даже когда я был маленьким, прохладные у нас отношения. Это горько, но вовсе не повод, чтобы не попрощаться, улетая на Шабаш, то есть перед смертью. В будушем, когда миром будет править Гармония, отношения в семьях станут нормальными. Даже мои отец и мать, которые и родили-то меня случайно, полюбят сына…. Понять бы, я сам в это верю? Неважно. Все равно попрощаться следует. Вернуться с Шабаша нереально, у ведьминских ссборищ охрана — мышь не проскочит. Да что там мышь, о чем я! Чужая мысль, и то будет поймана. А я — Судья, существо заметное, да еще обвешанное волшебным снаряжением. Если не схватят сразу у подножия Страшного холма, я буду очень удивлен. Но не ною. Я — Воин Света, буду сражаться и в безнадежных обстоятельствах. Удастся ли напоследок, хоть краем глаза, увидеть на Шабаше Любу? Стоп. Нельзя думать об этой сексуально неуравновешенной дуре. А впрочем, можно. Даже нужно, и это радует. Как раз иррациональные, и даже приправленные похотью, мысли и чувства, мне сейчас и нужны. Прекрасно! Раз в жизни могу вволю подумать не о чем надо, а о чем хочется! Теперь на вероятную гибель вообще забить. Фишка в том, что я решил проникнуть на Шабаш в толпе гостей, замаскировавшись под одного из них. В том числе и ментально. Компания на Шабашах собирается теплая, я долго выбирал, кем лучше притворяться.
Волколаком? Мой дух недостаточно беспокоен, я буду неубедителен. Дриадой? Сыграть настолько острожное существо… м-м… не мое. А как соблазнительно притвориться именно дриадой! Дриад любят все, кроме маньяков и убйиц. На Шабаше дриада легко проникнет в самые сокровенные уголки Страшного холма, куда не пустят никого из гостей. Но… Нет, дриадская ранимость и пугливость абсолютно чужды мне. Увы, не получится из меня дриады. Я мог бы привориться Бабаем. Хохотать, пугать всех подряд, это забавно. Но Бабаи — сущности компанейские. На Шабаше их будет не меньше десятка. Пристанут с расспросами о биографии, и вот тут риск провала возрастает на порядок. Ведь Бабая сопровждает с полсотни летучих Ужасов, и каждый норовит заглянуть тебе в карман или в душу. Можно и не уследить. Очень хотелось перевоплотился в шотландского Баваан Ши, я даже тренировался пару дней. Оленьи копыта, периодические превращения в ворона и обратно — милое дело, можно сказать, работа по специальности. А вот с имитацией внутреннего мира шотландского монстра посложнее. Баваан Ши неимоверно кровожадны, а я — нет. Но выход нашелся, я заменил кровожадность суррогатом, отвращением в Шабашу. Получилось прекрасно, как соя вместо мяса. Мне же отвратительны сборища ведьм, я же Судья! Усложняет процесс то, что после боев с Любой, отвращение к ведьмам чуть ослабло, видимо я подустал. Но на один раз хватить должно, а второго не будет.
Я твердо решил заявитсья на Страшный холм в виде Баваан Ши, как вдруг, на финальном этапе тренировок, замысел рухнул. В человечком обличье Баваан Ши трансформируется в девушку. Раньше я делал это легко, а сейчас столкнулся с полной утратой способности! При попытке сменить пол, мне то лезли в голову воспоминания о Любе, то внезапно вспыхивла похоть. И получалась не девушка, а одержимый трансгендер. В таком виде меня не то что на Шабаш, в троллейбус не пустили бы. После внезапного провала проекта «Баваан Ши», времени на капризы не оставалось. Пришлось остановитсья на легком, хотя и не самом надежном варианте — сатирах. Козлоногие, пьяные, веселые и похотливые. Шляются компаниями, легко затеряться. Практически неуправляемые, и это прекрасно. Отклонения в моем внутреннем мире, если и будут замечены, не вызовут подозрений — решат, что сатир либо перепил, либо задумал очередное хулиганство. Как там гопники пишут в кабинках общественных туалетов: «Пусть* стены вашего сортира украсят юмор и сатира»? Чуть перефразировать, и получится точное описание моего плана: «Пусть ваш сортир (в смысле, мерзкий шабаш), украсят юмор и сатир (в смысле — я)» А юмор при чем? А пригодится, чтобы скрасить последние минуты. Все равно ведь поймают и казнят.