— Эй ты, с псячей мордой! — заорала я — Бегом ко мне!
Он побежал ко мне. Остальные — тоже.
ЛЮБА Глава 81. Полная тишина
Я не успела их даже пересчитать. Не знаю, что за ангел приказал мне развернуться на сто восемьдесят градусов, но я буду молиться именно ему всегда-всегда!
Огромный пес уже прыгнул. Он летел птицей, выше моего роста, он падал сверху. Удар шмаги рассек зверину пополам. Я отскочила от обрушившейся лавины крови и внутренностей. Круговым ударом шмаги заставила отступить всех, и с разворота очутилась нос к носу с собакоголовым.
— Соглашайся сама. — холодно сказал он и зевнул, по-собачьи широко и сладко — Я старенький. Раз восемь, не больше. И отгрызу, ну, разве что, одну руку. Живут и без руки, полно таких. Кстати, если будешь послушной девочкой, тогда и на вопрос твой отвечу. Ты же спросить что-то хотела?
— Где Виктор?
— Это надо понимать, ты согласна? — из пасти собакоголового выскочил длинный хамелеонский язык, и ударил над моим плечом. Я удержала фасон, не отскочила. Как оказалось — правильно сделала, удар целил не в меня. За спиной тонко взвыли, боковым зрением я увидела, как по брусчатке спотыкаясь бредет мужчина. Он обеими руками схватился за лицо, между пальцев текла зеленая слизь. Позади взвыли, закаркали залаяли.
— Не орать! — гаркнул псиглавец. За спиной смолкли. — Разболтались, понятия попутали! Договорю, тогда тяните пакли, не раньше! Если согласна — по понятиям я первый, а вам — что после меня останется! Будет артачиться — тогда уж, кто успел тот и съел!
— Где Виктор?!
— Раздевайся, и узнаешь.
Внезапно меня посетила трезвая мысль. Если сейчас драться, от платья останутся отвратительные лохмотья. Как я Витьке покажусь?
— Окей.
Я неторопливо сняла платье, аккуратно сложила. Отодвинув плечом псиглавца, отошла к газону, положила на травку. Вернулась в круг демонов.
— Где Виктор?
— Поверила, дура!!! — собакоголовый покатился по брусчатке дрыгая ногами и мешая хохот с визгом — Условия нам ставит! Давай ее!!!
Я ударила назад, раздались вопли, нападавшие отшатнулись. Собакоголовый на четвереньках кинулся вперед, вцепился мне в ногу. Кровь брызнула во все стороны, руку со шмагой кто-то схватил сзади. В сумела извернуться, вырвалась, и, не считая ударов, гвоздила надвигавшихся, похожих на обычных мужчин, только с серыми, без всякого выражения, лицами. Враги падали, отпрыгивали, кидались снова, топтали упавших, ногу жгло огнем, кажется, он продолжал ее грызть…
Жабоподобная гадина, доросшая до размеров свиньи, прыгнула мне на грудь. Я грохнулась навзничь. От шмаги остался кусочек не длиннее шариковой ручки. Я ткнула в скользкое жабье пузо, но сбоку выпрыгнуло щупальце и вырвало мое последнее оружие. Холодная перепончатая лапа грубо раздвинула мои ноги и …
Член омерзительной твари был горячим и твердым. Он вошел в меня легко, как нож в масло. Я сразу раскрылась в ответ, густо потекла, и всхлипнула:
— Витенька…
Жабья морда смялась в невыразимой гримасе. Гадина подпрыгнула, чуть не сломав мне позвоночник, и начала плеваться. Из смрадной пасти летели комья зеленой дряни. Все, во что попадала хоть капелька жуткой зелени, окутывалось рыжим дымом, ломалось, корчилось и затихало.
За полминуты мы остались вдвоем, посреди искалеченных недвижных демонов, на залитой кровью и слизью брусчатке, в облаках рыжего дыма.
— Что ты сказала? — слова выплыли из жабьей пасти, будто и не этот монстр их сказал, будто их случайно забыли там, на гнилом ядовитом языке…
— Я сказала, что ужасно по тебе соскучилась, Витька… Ты правда думал, что я тебя … там… не узнаю?
— Я… тебя… Не помню что дальше… Ты…. Кто? — Жабье тело стекло с меня горой студня, крылья чудовища вопросительно зависли в воздухе.
— Сейчас, подожди секундочку…
Чуть не плача от боли в позвоночнике и ноге, я доползла до газона. Встала и медленно, как инвалид, влезла в платье. Отряхнулась. Конечно, пятна слизи, грязи, крови кое-где есть, но в целом неплохо.
Я выпрямилась и пристально посмотрела на застывшую, как в столбняке, жабу.
— Виктор Александрович Шелков, согласны ли вы стать мужем Любови Андреевны Шеншиной?
В Некроэтели наступила полная тишина. Тоненький сквознячок колыхнул мои, потрепанные и прекрасные белые кружева, и я вдруг почувствовала себя счастливой. Просто и полностью счастливой, без обоснований и комментариев.
Крылья жабы медленно — медленно упали на мостовую. Взрыв рыжего дыма поглотил уродливую морду. А потом из дымного морока вышел Витя.
Его лицо стало неподвижной маской, глаза заледенели, из его пальцев торчали кривые когти, его кожа исходила паром как вода в проруби, но это был он!
— Куда мы? — он протянул дымящиеся руки. Я помнила каждый бугорок, каждый кусочек кожи, каждую волосинку….
— На остановку… Там автобус… и Варька…
Не спорю, я молодец, но все-таки, я не железная. Теперь он был тут. Пусть холодноглазым демоном, но тут. Он был тут. Я имела полное право упасть в обморок, и этим правом воспользовалась. В гаснущем сознании мелькнуло воспоминание о поляне мертвецов. Как они меня хватали, как я почти погибла, как в последний миг появился Витя. Враги сухими листьями разлетелись во все стороны, а жизнь вернулась. Сейчас случилось то же самое. Тенденция однако. Если именно это называется семейной жизнью, то я тысячу, нет, сто тысяч раз, согласна быть женой. И плевать мне на сопутствующие раны и страхи.
Люба Глава 82 Делов на рыбью ногу
— На хрена ты напялил на нее штаны из змеиной кожи?! Натрут до крови где можно и где нельзя! Тебе нужна жена с мозолями на…
— На чем?
— А скалиться не обязательно, и дымом дышать — тоже! На причинном месте! На нежном бутоне любви! И ей эти дурацкие штаны не идут!
— Мне виднее, что моей жене идет, а что нет.
— Самодур! Исчадие Фасса!
— Феминистка! Ханжа в простынях, тля садовая!
— Что-о?
— Что слышала!
Я чуть приоткрыла глаза и простонала:
— Варька, Витька. Дорогие мои мертвецы, кончайте лаяться. Невозможно восстанавливать форму в таких условиях! Вернемся в мир живых, там хоть подеритесь! А сейчас не время. Нам еще через дурацкие пальмы непонятно как проходить….
Мои друзья послушно заткнулись. Но отдых увы, был недолгим.
— Тебе самой-то нравятся эти ужасные штаны? Они, к твоему сведению, сделаны из кожи ядовитых хищных змей. Ты в них на ящерицу похожа. — полушепотом шипела Варька, делая вид что страшно занята, управляет единорогом.
— Штаны защищают от стрел, в том числе — от кислотных. — Витька разговаривал как бы сам с собой, а так-то следил за ездовым ящером, на баб внимания, типа, не обращал.
Я впервые в жизни попала в такой дурдом! Светлая, праведная Варька и мрачный демон Виктор мирно сосуществовать не могли ни минуты. Ругаться начали еще на автобусной остановке в Фассе, я и в сознание не успела прийти. Их раздражало все вплоть до цвета глаз и формы жопы антагониста. Оба старательно бесили друг друга. Варька принципиально носила белые одежды (отлично зная, что Витька на белый цвет реагирует как бык — на красный). Виктор в отместку вырядился в доспехи натуралистично разрисованные сценами изуверских пыток. Второй день они пытались и меня одеть красиво и практично, но не могли! Передвигались мы на колеснице, запряженной сияющим белоснежным единорогом и двухголовым черным ящером. Встреча этих существ всегда означала бой насмерть. От драки монстров удерживали только железная воля и бронебойные чары хозяев. Сами хозяева препирались по любому поводу, и я вынуждена была принять неизбежное — командовать придется мне. Больше блин, некому.
От этого сосало под ложечкой, и по спине бегали стада мурашек. Отвечать за кого-то при выполнении такого дела я не пожелала бы и поручику Меркулову!
Нам предстояло вернуться в мир живых, оптом нарушив половину законов мироздания. Единственным местом, где границу (если очень повезет) можно пересечь, была Поляна Трех Пальм. Когда мои, бесконечно милые моему сердцу, покойники, рассказывали об этом странном месте, они даже ругаться прекратили. Мы сидели у костра.