Люба Глава 87. Любимая
Люба Глава 87. Любимая
Рывок был страшный, руку едва не вывернуло из плеча. Черный пес поволок меня по полу. Он рвался вперед так легко, будто за конец змеи — поводка вообще никто не держался!
Наш мерзавец не солгал — он был хорошим некромантом. Успел взмахнуть руками и выплюнуть заклинание. Голова мага превратилась в голый череп, в черноте глазниц полыхнуло синим. Челюсть с щелчком открылась, ударила зеленая струя, точно в морду черному псу. Пара капель попала мне на руку, обожгло хуже, чем кипятком. Из стен выламывались скелеты и грязно-кровавые зомби, с потолка сыпались пауки, пол вздыбился, как обезумевший конь. Крича от боли, я покатилась в угол. Змея в прыжке обвила ближайший скелет, и взорвалась. В диком хаосе я кого-то била, меня кто-то бил, летели камни, ломалась мебель, дым забивал глотку. Некромант рубил кинжалом вцепившегося в костяную харю пса, уши заложило от визга, воя и грохота.
Мне врезали по затылку тяжелым, и мой бой закончился.
Не знаю, провалялась я без сознания минуту, или час. Очнулась на дне моря тишины. Даже чудом уцелевшие в побоище настенные часы не тикали. Комнату завалило обломками костей и мебели, на стенах и потолке застыли мерзкие бурые потеки. Решетку у камеры, где я, было дело, ожидала изнасилования, кто-то нехилый завязал множеством узлов. Под металлической паутиной лежал наш враг. Мертвее всех мертвых. Больше в комнате никого не было. Совсем никого.
Сил не осталось, я поползла к убитому на четвереньках. На ощупь он был как пластмассовый — гладкий, скользкий и холодный.
— Куда девал моего мужа, сволочь?
Разумеется, ответа я не получила. Вот тут я и узнала, что такое настоящая истерика. Никогда не подумала бы, что со мной может случиться такое. Только что сил было как в макаронине, и вдруг… Я вырвала из решетки стальной прут, и принялась гвоздить покойника по чему попало. Била с ужасающей силой, если попадала по полу, паркет летел во все стороны.
— Говори! — орала я. — Говори! Говори, где Витька, или я догоню тебя, и по кусочку скормлю Каравану! Ты в аду от меня будешь прятаться, уродище!
Убитый молчал. Я была уверена, что меня вот-вот разорвет изнутри бешенство, но была согласна на что угодно! Пусть смерть! Пусть Некроэталь, Пусть Пустошь, пусть Фасс, пусть на пиру трахаться с Магнусом! Что угодно, только найти Витю! Пусть он будет демоном, алкоголиком, грязью на дороге, только чтобы это был он! Я узнаю его в любом обличье! Сразу же!!!
Не успев докричать, я его узнала. Лицо убитого чародея от удара треснуло, как яичная скорлупа. В трещину выбилась каштановая прядь. Не веря в свое счастье, я опустилась на колени, и принялась очищать витькино тело. Шкура мертвеца отколупывалась кусками, открывались знакомые грудь, лицо, руки…
Освободив мужа, я осторожно погладила его по щеке. По холодной, как бетон, щеке. Никакого дыхания. Никакого пульса. Ничего. Обняла, прижалась, и вдруг… Там, внутри несомненно мертвого тела, что-то чуть заметно вздрогнуло. Скуля от страха, что это не повториться, я судорожно ощупывала Витьку, искала, где еще теплится слабенькое воспоминание о жизни. Нашла, осторожно поцеловала, и торопливо сдернула с себя одежду. Стянуть одежду с Вити оказалось сложнее, она как примерзла, но я справилась. С матом, шипением, сломанными ногтями, но справилась. Легла, обхватила ногами. Длинно поцеловала, и приняла в себя его член. Витька чувствовал меня, он хотел меня. Хотел оттуда, где заблудилась его душа, из такой дали, что в здравом уме невозможно и представить. Твердый, как кусок арматуры, член заполнял мое влагалище по-суперменски грубо, это было приятно. Но… губы не отвечали моим поцелуям. Он не обнимал. Его тело согрелось, 36 и 6 уже было, но… Я ощущала, как из меня вытекает жизнь. С каждым движением бедер я, будто детская игрушка-брызгалка, вбрасывала в Виктора струйку жизненной энергии. А внутри моего любимого царила злая тьма. Мои наивные струйки тепла исчезали во мраке сразу и бесследно. Я таяла. Физически исчезала, делалась рыхлой, и распадалась. Затылок, спина и ягодицы, мерзли и утрачивали чувствительность. Но я двигала и двигала бедрами, двигала, как заведенная.
Скрипнула дверь.
— Люба! — вскрикнула Варька.
— Стоять. Не трогай ее. — этот голос я узнала бы среди миллионов других. У Железной Палки, и нашей покойной Бабки Патрисии, он был общий, один на двоих. Патрисия посвящала меня в ведьмы… Я еще думала — счастливой стану, да не вышло…
— Она же погибает! — варькин голос дрожал от ярости. Я уверена, что Железная Палка придерживала мою подружку колдовскими чарами, иначе Варенька уже разнесла бы эту обитель скорби вдребезги и пополам. — Вы что, не видите? Она отдает демону жизненную силу! Любка, слезай с него, сейчас же!
— А мне кажется… — пробормотала старуха. — …что она занимается любовью. И не с кем попало, а с любимым. Пойдем, Варь, не будем мешать.
— Она умирает! У нее иней на спине! Сделайте что-нибудь!
— Каждая капля ее тепла растворяет часть демонической природы Виктора. Если первым сломается демонизм — Виктор вновь станет собой. Если первой сломается Люба — она умрет, а он вернется в Фасс.
— И вы так спокойно об этом говорите?! Вам насрать, да?! — Варька орала, как на базаре. — Конечно, Любка даже не ведьма, чего зря беспокоиться! Я… Я тоже из ведьм уйду!!! Горите вы все синим огнем! Вы … Вы хуже, чем Суки!!! Любка! Любочка, золотая моя! Кончай это блядство, слезай с него!
— Ну ты грубиянка! — возмутилась Железная Палка. — Ох и схлопотала бы ты у меня, да уж ладно, прощаю. Ты воскресла недавно, мозг, видать, не восстановился как следует… Если Люба не вытащит Витю, она все равно умрет. От горя. Такова любовь, Варюшенька. Пошли, нельзя ее отвлекать. Пошли, не плачь. А про «уйду из ведьм» ты подумай хорошенько. Как ты без подруги-то? Мы ведь Любе колдовскую силу вернуть решили.
— Ой, правда?!
— За особые заслуги. Тебя она вытащила. То есть войну с Судьями предотвратила. Знаешь, сколько народу спасла? Таких девчат из ведьм выгонять — чистая дурость.
Дверь скрипнула снова. Я, уже совсем холодная и вялая, повторила про себя: «… колдовскую силу вернут»
В груди зашевелился теплый клубочек.
Я изогнулась, поглубже сев на витькин член. Не останавливайся, Люба! Муж открыл глаза, и шепнул:
— Любимая…
Варя Эпилог. Жаль, не шведская
Тетка оказалась таким выдающимся хамлом, что обломалась даже я. Она не уговаривалась. Пришлось колдануть. Вообще-то, ведьмам швыряться мороками среди бела дня, да еще и в центре города, строго запрещено. Железная Палка узнает — титьки оборвет и скажет: «так и было». Но рискнуть стоило, ради такого торжественного случая можно. Витьке с Любкой точно пора было пожениться. Однако, возникли сложности. После того, как нас с Витькой в ЗАГСе убила серая змея, при любом упоминании об этой конторе Любка бледнела и давилась воздухом. Сидела, белая, как статуя на кладбище, и воздух ртом хапала, будто рыба на суше. Вторично переступить порог ЗАГСа моя подружка не смогла бы даже под стволом, заряженным серебряной пулей.
Поэтому я привела бабу-регистраторшу на дом. Вместе с красной папкой и новыми обручальными кольцами. И загсовская грымза расписала ребят по — простому, в теплой и непринужденной обстановочке. Они даже из-под одеяла вылезти не могли! Я тетку-то без предупреждения притащила, а они голые, как в бане, смехота, да и только! Честно говоря, я нарочно свредничала, хотелось посмотреть на их смущенные мордочки. В глубине души я Любку немножечко, самую капелюсечку, ревную. Они же, психи влюбленные, с тех пор, как Витька ожил, из постели только пописать вылезают, даже едят обнявшись!
Железная Палка велела дать им оторваться как следует, не напоминать ни о каких делах. А теперь они еще и расписались, можно сказать, медовый месяц пошел, имеют право. Чудесная семья, сердце радуется на них глядеть. Жаль немножко, что семейка не шведская, мне Любка и самой нравится. Но ничего не попишешь, не все желания должны исполняться. Или все?