Я не забуду её чудесный наряд, который подчёркнул в ней все самое лучшее. При этом, она не открыла ничего лишнего. Никогда не думал, что захочется заглянуть под одежду. Узреть то, что было скрыто от глаз.
Человека дери! За что мне всё это?!
Мне неведомы ни эти чувства, ни эти желания. Это Аид — старый развратник, а не я. И плевать, что Аид — герой людских фантазий. Его явно списывали с меня, добавив ну очень много отсебятины.
И вот Ярина исчезла, оставив меня с именем. Мы несколько часов подбирали подходящее, и я впервые испытал эмоции, отличные от гнева, злости и прочих.
Если честно, я бесчувственный. Но ярость вызвать гораздо проще — это отрицательная эмоция. Они все лёгкие. Но с положительными дела гораздо труднее. Надо уметь радоваться, искать позитивное во всём, что тебя окружает. Я так не умею. К тому же я, всё-таки, не человек, не живое существо.
Так, Владыка преисподней.
Пустяки. Ничего особенного.
Ярина исчезла, оставив меня одного, наедине с душераздирающими мыслями, что разрывали меня на части. И это было нечестно со стороны ведьмы! Обозвала меня Ахероном, мне понравилось. И она свинтила!
Несправедливо! Я не заслужил такого обращения!
Она только исчезла, а я уже начал скучать по ней! Ну, уж нет! Я проведу эти пять лет достойно. Как царь. Король ада. Впрочем, я итак им являлся.
Совсем распоясался, разнылся. Вылетел в окно, с неприкрытым удовольствием облетел свои владения.
Всё, как всегда. Грешники жалуются на жизнь, мучительно горят в агонии собственных унижений и думают, что это мы, коренные жители ада, издеваемся над ними. Нет, они сами придумали свой ад.
Мечтают о рае, размышляя о том, какой он. И ведь не знают, что проблема в их стереотипах, навязанных извне.
Усмехнулся.
Вроде бы, всё по-прежнему. Всё, как всегда. И это несказанно радует.
Вот только… Теперь у меня есть имя. Настоящее. Но хочу ли я делиться им с кем-то, кроме Ярины?
Часть 12 — Ярина
С каждым разом визиты к Ахерону становились желаннее, как настоящий наркотик. Медленно, но верно сходила с ума в те пять лет, когда его не видела. Отрицала очевидное, но Дьявол, которому я продала душу, стал единственно близким.
Большинство наших встреч я вспомнила с теплотой. Каждый раз я предвкушала наше общение, гадая, как пойдёт беседа.
В следующий визит, первое, что я сделала — это улыбнулась и ласково пропела:
— Ну, здравствуй, Ахерон!
Он вздрогнул, явно неготовый услышать своё имя. Новое. Настоящее. Бедняга, его, наверное, все эти пять лет никто не называл по имени.
В прошлый визит кроме шести бокалов вина была накрыта скатерть — самобранка. Примечательно было то, что были только те яства, которые мне понравились за несколько посещений Дьявола.
Он предугадывал каждое моё действие. Был обходителен, внимателен и учтив. Его поведение жутко мне льстило, заставляло умиляться каждый раз.
Один раз разговор зашёл о семье. Я как раз допивала третий бокал, косилась на ещё три оставшихся и совсем не хотела к ним прикасаться.
— Своего отца я не знаю, — тихо вздохнула, силясь вспомнить о нём хоть что-то. — Мать говорила, что он бросил нас, когда мама была беременной, — на меня внезапно напал сон. Зевнула, не сдерживаясь. — В пятнадцать между нами с мамой произошла очень неприятная ситуация.