— Конечно, конечно. — Мужчина поднял свой бокал, хотя тот был пуст; Джордан заметила потрепанный конверт под подставкой и осторожно утянула картонку с ним под стойку. — Еще раз спасибо, пани Римз.
— Всегда пожалуйста, Павел.
Пока Павел засовывал бутыль в карман пальто, Джордан оглядела бар. Ранний вечер — это всегда уютная неспешность: как раз столько посетителей, чтобы ей было чем заняться, но не слишком много, чтобы начинать суетиться. Несколько словацких ведьм, которые любили заказывать шоты, пока поносят русских за то, что те лишают их поставщиков, трое мужчин перешептываются на немецком, в равной степени уделяя внимание мутным деловым сделкам и рыбалке, и обычный парад шпионов, которые не знали, что она их раскусила.
Затем Джордан заметила заметила двоих мужчин за столиком на четверых: они ничего не пили, не разговаривали. Первый был одет в твидовое пальто с кожаными заплатками на локтях, он сложил руки на столе и смотрел куда-то в пустоту. Все в нем представлялось выверенным, идеальным: причесанные волосы, тонкий нос, легкая улыбка, столь неуловимая, что могла оказаться его обычным выражением лица. Мужчина рядом с ним — пониже ростом, полнее, руки обнимают кожаную сумку — выглядел гораздо более раздосадованным, хотя тоже молчал и не глядел на своего спутника. Джордан попыталась встретиться с ними взглядом, но они не смотрели в ее сторону.
Уже это должно было ее насторожить.
— Господа, вы готовы сделать заказ? — спросила она достаточно громко, чтобы прервать разговоры вокруг. Джордан хотела, чтобы люди смотрели на нее и этих мужчин. Свидетели. На всякий случай.
— Ах. Здравствуйте, пани Римз. — Тот, что повыше, поизысканнее, посмотрел на нее, не поворачивая головы. — Позвольте представиться. Я Карел Гашек, профессор средневековой европейской истории и социологии. А это мой помощник, Владимир.
Джордан покосилась на Владимира и коротко, натянуто кивнула, вернувшись взглядом к Карелу.
— Понимаю.
— Да, не сомневаюсь. Вы владеете чудесным участком земли, пани Римз. Но я убежден, что вы об этом уже знаете.
Джордан выпрямилась, надеясь, что это движение отвлечет их и они не заметят, как она сунула руку в карман.
— Моя семья владеет им уже давно.
— Это ведь не единственное, чем владеет ваша семья, — заметил Карел.
Они перекидывались словами, как кинжалами. Джордан сопротивлялась желанию сделать шаг назад, отодвинуться подальше от этого мужчины, который явно был каким-то волшебником. Если он знал историю ее семьи в Консорциуме Льда, то знал и о том, что ее там не слишком-то любили. Но опять-таки, возможно, он не из Льда, а совсем наоборот.
Этот вариант ей нравился еще меньше.
— В библиотеке нашего университета есть книга. — Карел вынул платок из нагрудного кармана и принялся протирать им очки. — В особом хранилище. Только серьезным ученым дозволяется изучить ее — докторам наук, чьи исследования напрямую касаются ее темы. Замечательная книга. Я сам написал несколько статей о ней и кое-что еще с ее помощью.
Джордан знала, какие книги хранятся в пражских библиотеках, скрытые от тех, кто мог бы использовать их во зло. Император Рудольф любил коллекционировать гримуары и ведьм, которым они принадлежали. Лед не слишком-то заботился о том, чтобы сохранить это знание в тайне.
— Но ведь это совсем не в духе мирового коммунизма? Знание для всех. Власть для всех. Даже не важно, действительно ли партия верит в эту чушь, и давайте будем честны друг с другом — мы все знаем, что нет. Все же у Маркса и Энгельса была одна здравая мысль.
Карел надел очки и повернулся к Джордан всем телом. У него были светло-серые глаза — цвета выбеленного тумана февральского утра и толстого льда.
— Ресурсами, — сказал он мягко, — надо делиться.
Джордан оглянулась на пустые столики. Она чувствовала бы себя гораздо увереннее, если бы Павел не ушел. Таверна внезапно показалась слишком большой и пустой. Посетителей почти не осталось. Она крепко сжала обломок камня в кармане.
— Делиться, — повторила Джордан. — Никогда этого не умела.
Улыбка Карела стала холоднее его взгляда.
— Да, это я понимаю. Но вы же знаете, что все эти талисманчики, отвары, одиночные ритуалы... Такая растрата? Я уверен, это едва... держит вас на плаву... — Он уставился поверх очков в зал, в углах которого, как чувствовала Джордан, собирались клубы пыли. — Но представьте, что можно сделать с этим местом, окажись оно в верных руках.
— Бар «Водолей» не продается. — Джордан старалась, чтобы ее голос звучал твердо, как камень, который она сжимала.
— О нет, я об этом и не мечтаю. Но, разумеется, есть и другие... соглашения, к которым мы могли бы прийти.