Тим произнес ряд смачных эпитетов. Слова не возмутили Эллен – она слышала их и раньше. Но что ее действительно потрясло – та ненависть, которая звучала в них.
И тут вмешалась Иштар. При виде открытой двери она стремительно удалилась, умудрившись при этом сохранить достоинство, как это умеют только кошки. Теперь, убедившись, что собаки больше не представляют угрозы, она вновь появилась на сцене и двинулась на Нормана с той же неуклонностью, как и в первый раз. И, как и прежде, Норман отступил. Он разжал руки.
Усмешка на лице Тима, оперевшегося на стул и переводившего взгляд с кошки на своего дядюшку, показалась Эллен самым отвратительным зрелищем на свете. Чертыхнувшись, она метнулась за кошкой. Иштар грациозно ускользнула от нее, а Тим разразился сатанинским хохотом, действительно в этот момент напоминая дьявола, с которым его часто сравнивали.
Когда Эллен наконец поймала вредную кошку, загнавшую Нормана в угол, Тим завершил спектакль глубоким обмороком. Она была слишком далеко, а Норман все еще пребывал во власти своей фобии, и безвольное тело юноши рухнуло на пол с такой силой, что в бутылке зазвенели бокалы.
Запихнув кошку в подвал, Эллен заспешила назад. Норман по-прежнему стоял не шелохнувшись. С минуту они молча смотрели друг на друга. Потом Эллен резко опустилась на ближайший стул, а Норман медленно вытер влажный лоб.
– Сколько ты хочешь за дом? – спросил он.
Эллен не сразу поняла, о чем он, а сообразив, нервно рассмеялась:
– Я не собираюсь его продавать.
– Я просто подумал, что после сегодняшнего вечера тебе захочется бежать от нас без оглядки, – тяжело вздохнул Норман. – Что за компания! Безумный мальчишка, дядя-неврастеник...
– Тим спас мою кошку. Он принес Иштар домой, И теперь меня никто не убедит, что за него не стоит бороться.
– Мне бы твою уверенность. Ты ведь до сих пор не знаешь, каким образом Иштар выбралась из сарая... Позволь налить тебе немного бренди, Эллен. Ты белая, как полотно.
– Тиму нужен врач, гораздо больше, чем мне – глоток бренди. Он перенес такое потрясение, да еще этот укус... Не исключено, что потребуется хирургическая помощь. Перестань хлопотать обо мне, Норман, и вызови врача.
– Телефоны не работают. Да и все равно ближайший врач – в двадцати милях отсюда. Я отвезу Тима сам – так будет быстрее.
– Но ты же не сможешь перенести его в машину: он весит не меньше тебя.
– Съезжу за Уиллом, – И Норман выбежал наружу. Эллен взяла с кушетки в гостиной шерстяной платок и закутала плечи юноши. Тим все еще был без сознания. Вглядываясь в его лицо, она снова поблагодарила Бога за то, что Пенни сейчас далеко, в Европе.
Тим выглядел как поверженный герой одного из старых фильмов с участием Эррола Флинна: разметавшиеся светлые волосы, испачканная кровью мускулистая грудь, романтически разорванная одежда – и эти прекрасные, почти античные черты... Вздохнув, Эллен взяла его лицо в ладони. Оно было таким холодным.
В такой позе ее и застал Норман, вернувшийся с подмогой.
Для Уилла Тим оказался легче пушинки: одним движением подхватив юношу, он вынес его к машине. Голова Тима безвольно болталась.
– Извини, но я не могу задержаться, чтобы как следует поблагодарить тебя, – сказал Норман. – Похоже, ему действительно худо. Надеюсь...
– Все будет в порядке. На молодых все заживает в мгновение ока.
– Тебе виднее. Ну... a bientot...[3]
Он вышел на веранду, и псы одновременно поднялись, повинуясь безмолвному приказу. Норман оглянулся.
– Завтра же пришлю заменить сетку, – коротко бросил он и исчез в бушующей тьме.
Они уехали. А Эллен еще долго стояла, прислонившись к косяку и глядя на широкую прореху, зияющую в двери. Страшно подумать, что могло случиться, бегай Тим чуть помедленнее...
Глава 7
Наутро Уилл пришел починить дверь. Гроза миновала, но оставила после себя массу разрушений. Дорога превратилась в вязкую трясину, а двор весь был усыпан сломанными ветками.
Завидев «пикап», на котором Норман обычно ездил в плохую погоду, Эллен выбежала на веранду: телефон все еще молчал, а ей о многом хотелось спросить. Но Уилл отвечал немногосложно: «Да, с Тимом все в порядке. Нет, он не в больнице. Да, дорога была трудной».
В конце концов Эллен отступилась, оставив его в покое. «Тяжелый характер, – подумала она. – Или он страшный тугодум, или смертельно боится женщин». Поразмыслив, она склонилась ко второй версии: Уилл ни разу не отважился поднять на нее глаза.
Весь день она бродила по раскисшему двору, пытаясь убрать мусор и вообще навести хоть какой-нибудь порядок. К вечеру починили телефонную линию – Эллен узнала об этом, когда раздался звонок от вчерашних вашингтонских гостей. О том, как добирались домой, они рассказали целую историю с красочными подробностями – им, в конце концов, так и не удалось избежать грозы.
Не успела Эллен повесить трубку, как телефон снова зазвонил. На сей раз это был Норман.
– Решил, что ты, наверное, беспокоишься, – объяснил он. – Да, Тим чувствует себя превосходно: дюжина швов, но ни одной серьезной травмы. Ему повезло. А ведь я сто раз ему говорил...
– Норман, я знаю, ты уже обращался к нескольким психиатрам, но нужно попытаться снова. В Вашингтоне есть один врач, его зовут Уорт... Это очень хороший врач, и я могла бы...
Норман вздохнул.
– Наверное, нужно все-таки рассказать тебе все. Прошлой ночью кто-то стрелял в Боба Мюллера.
– О нет!
– О да. Его не ранили, но он, конечно, до чертиков перепугался. Его папаша все утро рыскал по городу, угрожая прикончить Тима. Охладить отцовский пыл стоило мне пятидесяти долларов.