— Норман, — пробормотала Тэнси, не отрываясь от работы, — на какую фотографию Хульды Ганнисон ты хотел взглянуть вчера вечером?
На мгновение ему стало страшно. Она близко, очень близко. В игре в таких случаях уже кричат: «Горячо!»
В этот миг отчаянно заскрипели доски парадного крыльца: что-то массивное перемешалось вдоль фасада.
Сфера, где томились возбужденные мысли, начала поддаваться их напору. Здравомыслие оказалось словно между молотом и наковальней. Норман легонько стукнул сигаретой по краю пепельницы.
— На снимок крыши Эстри-холла, — ответил он небрежно. — Ганнисон сказал мне, что у Хульды много подобных фотографий, вот я и попросил ее показать, если можно так выразиться, образец.
— На нем присутствует какое-то существо? — Узлы появлялись и пропадали в долю секунды. Внезапно Норману почудилось, будто пальцы Тэнси крутят не только бечевку; у него возникло странное ощущение: словно узлы непонятным образом создают своего рода индукцию; так электрический ток, двигаясь по искривленному проводу, порождает многослойное магнитное поле.
— Нет, — сказал он, заставляя себя улыбнуться, — если не считать парочки каменных драконов.
Норман не сводил взгляда с бечевки. Порой она как будто сверкала, словно в ней имелась металлическая нить. Раз обычные узлы на обычных веревках могут служить колдовским целям, повелевать, например, ветрами, то на что способна бечевка с металлом внутри? Притягивать молнии?
Оглушительно прогрохотал гром. Должно быть, молния ударила где-то по соседству. Тэнси не пошевелилась.
— Прямо ураган, — буркнул Норман. Неожиданно к замирающим вдали раскатам грома добавился новый звук: чавкнула сырая земля под окном, которое находилось за спиной Нормана.
Он встал и, хотя ноги его не слушались, сделал несколько шагов по направлению к окну, словно для того, чтобы выглянуть наружу. Проходя мимо Тэнси, он заметил, что ее пальцы плетут узел, похожий на диковинный цветок, с семью петлями вместо лепестков. Глаза Тэнси были пусты, как у сомнамбулы. Норман загородил собой окно.
Следующая вспышка молнии высветила то, что он и рассчитывал увидеть. Тупорылая морда прильнула к стеклу, задние лапы наполовину согнулись перед прыжком.
Заключенные в сфере мысли вырвались на волю и мгновенно заполонили весь мозг, поглотив остатки здравого смысла.
Норман оглянулся. Руки Тэнси замерли. Между ними повис причудливый семилепестковый узел.
Отворачиваясь, он краешком глаза уловил движение: лепестки дрогнули, но узел сохранил форму.
На улице сделалось светло как днем. Ослепительная молния вонзилась в росший напротив дома вяз и разделилась на три или четыре серебристые стрелы, которые перелетели через улицу и воткнулись в поднявшегося на дыбы перед окном каменного дракона.
Норману показалось, что он угодил под оголенный провод.
В мозгу его, словно выжженная там, запечатлелась невероятная картина: стрелы молнии поражают дракона, как будто влекомые к нему неведомой силой.
Мысли, которые лишь недавно обрели свободу, исчезли неизвестно куда.
Норман судорожно сглотнул. Хриплый смех, которым он разразился, заглушил отзвуки громового раската. Он распахнул окно, схватил настольную лампу, сорвал с нее абажур и высунулся на улицу.
— Погляди, Тэнси! — крикнул он, давясь от смеха. — Погляди, что натворили эти чокнутые студенты! Наверно, я здорово разозлил их, если они приволокли сюда эту штуку! Ну и ну! Придется утром звонить в строительное управление, чтобы ее увезли.
Дождь хлестал ему в лицо, в ноздри ударил запах разогретого металла. Он ощутил на своем плече руку Тэнси.
Дракон стоял у стены, массивный и неподвижный, как и положено неорганическому образованию. Каменное тело в некоторых местах почернело и сплавилось.
— Снова совпадение? — выдохнул Норман. — Молния попала именно в него!
Подчиняясь внезапному побуждению, он протянул руку и коснулся дракона. Пальцы его ощутили грубую поверхность, и он будто поперхнулся собственным смехом.
— Eppur si muove, — пробормотал он так тихо, что даже Тэнси рядом не услышала. — Eppur si muove.
Глава 10
Вид, в котором Норман на следующий день появился на занятиях, подходил скорее солдату, утомленному вереницей непрерывных боев, нежели профессору Хемпнелла.
Спал он долго и без сновидений, однако выглядел так, словно валится с ног от усталости и нервного истощения.
Впрочем, так оно и было на самом деле. Даже Гарольд Ганнисон поинтересовался, что случилось.
— Ничего, — ответил Норман. — Просто лень обуяла.