Тихонько напевая тему из фортепианного концерта Моцарта, она как раз готовилась ко сну, когда случайно повернув голову, наткнулась взглядом на четкие очертания...
Придя в себя через несколько мгновений, Эллен обнаружила, что скрючилась на полу, прижав к груди скомканную ночную рубашку, а Иштар, не скрывая благовоспитанного удивления, написанного у нее на мордочке, с любопытством разглядывала свою хозяйку.
На этот раз Эллен понадобилось гораздо больше времени, чтобы успокоить бешеный стук сердца. Тень исчезла. Уютная спальня по-прежнему излучала радушие. Легкий ветерок из раскрытого окна ласкал пылающий лоб. Иштар тихонько мурлыкала. И все же, надевая сорочку, Эллен отвернулась от стены, как будто кто-то мог за ней оттуда подсматривать.
– Мне точно пора к окулисту, – произнесла она вслух и выключила свет.
В темноте теней не видно.
Глава 5
К концу недели Эллен вновь успела позабыть о тени, которую совершенно искренне сочла оптической иллюзией. Да и чем еще это могло быть: ни одно привидение не является столь обыденным образом. Уж в этом вопросе Эллен числила себя почти специалисткой. Кроме чтения романов ужасов (а покажите человека, который бы не получал удовольствия от страшных историй о призраках?), она посетила несколько ясновидящих и даже поучаствовала в нескольких спиритических сеансах: кое-кто из ее знакомых внезапно увлекся оккультизмом. Правда, ее собственные попытки предсказывать будущее обычно вызывали веселье у всех членов семейства, ибо, как правило, пророчества не шли дальше предостережений типа:
– Уберите оттуда велосипед, не то его обязательно украдут!
Джек уверял, что у Эллен просто развито интуитивное здравомыслие, которым руководствуются все гадалки.
А если серьезно, то к ясновидению, хиромантии и спиритизму она относилась весьма скептически и не считала себя склонной к мистицизму. Будь иначе, дом Мэри Баумгартнер свел бы ее с ума, а вместо этого он с каждым днем делался все милее и уютнее. И когда Эллен вспоминала о злосчастной ведьме, то чаще всего с сожалением и любопытством – но никак не со страхом.
Погода стояла прекрасная, и Эллен с удовольствием приводила в порядок сад и двор. Однажды, выкапывая ядовитый плющ из-под корней огромного дуба, она вдруг поймала себя на том, что пристально всматривается в небольшую ямку между узловатыми корнями. «Плющ – цепкое растение, – подумала она, замерев на мгновение с садовой лопаткой в руке. – Копнешь чуть поглубже...»
Но страха эта мысль не вызвала. Легенда ничего не сообщала о точном месте захоронения Мэри. Двор велик, времени с тех пор прошло препорядочно. Если по какому-то дикому совпадению она наткнется на некие останки – то, пожалуй, даже не расстроится. Она стала копать чуть медленнее – вот и все. А потом и вовсе забыла об этом.
Второй раз она вспомнила о Мэри, когда разгребала залежи хлама в подвале. Утро было жарким, и перспектива заняться делом в прохладном помещении показалась Эллен довольно заманчивой, но ее решимости хватило ненадолго. В подвале оказалось слишком сыро. «В конце концов, и к лучшему, – подумала Эллен, вытирая испарину со лба. – Пожар мне, похоже, не грозит». Кучи отсыревших газет вряд ли могут вспыхнуть. Ей не хотелось их выбрасывать: мальчикам и Пенни будет любопытно взглянуть на заголовки минувших десятилетий. Но от истлевшей одежды все же пришлось избавиться. Положим, модели, которые Эллен встречала в витринах дорогих магазинов Джорджтауна немногим превосходили по изяществу прелестно-старомодные платья, обнаруженные ею в громоздких сундуках. Если бы только они не расползались в руках и не пахли так ужасно... Брезгливо зажав нос, она затолкала причудливые шляпки и заплесневелые юбки в мешок для мусора.
Отыскала она и «таинственную» дверь, о которой говорил Фил: в глубине подвала, в крохотной темной каморке, где воняло чем-то затхлым, под крутой каменной лестницей, построенной, судя по всему, самим Карлом Баумгартнером. Лестница-то и вызвала в памяти Эллен воспоминание о ведьме.
В каморке не было электричества – она все равно не годилась для хранения вещей или припасов. Грубая кладка стен позеленела от плесени и мха. Сама дверь была в несколько рядов заколочена досками, так что трудно было понять, из чего она изготовлена.
Иштар наотрез отказалась сопровождать свою хозяйку вниз, и теперь степенно расхаживала у входа, время от времени испуская истошные вопли. Суеверная натура могла бы счесть такое поведение кошки мрачным предзнаменованием, но Эллен отлично знала свою любимицу:
Иштар терпеть не могла сырости и никогда не скрывала своего мнения на этот счет. Не обращая внимания на ее крики, Эллен продолжала рассматривать заколоченную дверь, с любопытством выжидая, не явится ли ей какой-нибудь призрак.
Шестое чувство молчало, зато все остальные взывали о пощаде, особенно обоняние. С каждой минутой зловоние сгущалось. Пожав плечами, Эллен поднялась наверх, где ее встретило миролюбивое ворчание Иштар. Остаток дня она провела в саду.
Назавтра ей представился случай повидать Эда Сэллинга, и, советуясь с ним по поводу незначительных неполадок с водопроводом, она невзначай спросила его о той самой двери. Эда передернуло.
– Так вот что вас интересует? – издевательским тоном переспросил он. – Что ж, я отвечу. Это «ведьмин подземный ход». Именно по нему Мэри Баумгартнер спешила в лес на тайные свидания с Дьяволом. Вы довольны таким ответом, миссис Марч?
– Я просто хотела удостовериться, что никто не сможет проникнуть в дом через эту дверь, – кротко сказала Эллен.
– Если подземный ход и существовал, в чем, честно говоря, я очень сомневаюсь, то его наверняка уже давно завалило землей.
– Если он и существовал, то, вероятно, предназначался для бегства в случае непредвиденной опасности. Имей я репутацию, как у Мэри, я не отказалась бы от такого подземного хода.
Во взгляде Эда мелькнул интерес, но унизиться до обсуждения столь нерациональной гипотезы – этого мистер Сэллинг не мог себе позволить. Поговорив пару минут, он откланялся. В тот же день явился водопроводчик и устранил протечку. Эд имел множество недостатков, но необязательность не входила, в их число.
Если что-то и беспокоило Эллен всю эту неделю, то не призрак Мэри, а близость малолетнего преступника. Отправляясь на прогулку в лес, она поначалу испытывала тревогу и, появись из кустов высокая фигура Тима, была бы напугана до смерти. Еще больше она беспокоилась об Иштар, но, к ее облегчению, кошка предпочитала держаться поближе к дому. Неудачная стычка со скунсом, после которой Иштар три дня просидела в дровяном сарае, жалобно завывая, как посаженный на цепь средневековый сумасшедший, отбила у нее охоту соваться в лес, где, оказывается, скрывались опасные враги, с которыми даже сиамская кошка не могла справиться. Но добровольное заточение во дворе не мешало ей с успехом реализовывать охотничьи инстинкты: она не переставала складывать к ногам Эллен свои трофеи, состоящие из кротов и полевых мышей.
Тим так и не попался Эллен на глаза, и спустя какое-то время ее нервозность прошла, а прогулки стали доставлять огромное удовольствие. Густые заросли, раздиравшие одежду не хуже колючей проволоки, острые шипы жимолости, побеги ядовитого плюща, не говоря уже о шуршащих в траве змеях – все это вынуждало Эллен надевать ботинки на толстой подошве и прочные перчатки, каким бы жарким ни был день. В кармане ее куртки с длинными рукавами непременно лежал нож, и с некоторых юр она стала брать с собой компас: на склонах, изрезанных ручьями и оврагами, легко было заблудиться.
Но все усилия и неудобства с лихвой окупались. Сидя на поваленном стволе посреди крохотной полянки, пятнистой от солнечного света, льющегося сквозь густые кроны деревьев, она видела вышедшее на прогулку семейство черноголовых перепелов, семенящих друг за другом, как благовоспитанные школьники. Птицы, знакомые ей прежде только по картинкам, пели, свистели и щебетали вокруг, перелетая с ветки на ветку: древесные дрозды и волосатые дятлы, легкие ласточки и пестрые куропатки. Эллен натыкалась на едва заметные тропки, по которым никогда не ступала нога человека, и однажды на одной из них повстречала лисицу, спешившую домой с добычей для своих голодных детенышей. Ветер подвел рыжую охотницу: лиса не почуяла Эллен, пока не столкнулась с ней глаза в глаза. Солнечный луч, пробившийся сквозь листву, коснулся замерзшего животного, превратив его в пылающую медную статую. Несколько мгновений лисица со спокойным любопытством рассматривала Эллен, а потом повернулась и исчезла в кустах.