Эллен попыталась что-то сказать, но Пенни ей не позволила:
– Почти невозможно выяснить, кто прислал подвеску Сью Энн: она дорогая, но не уникальная, и в округе не меньше десятка магазинов, которые торгуют подобными вещицами. К тому же, покупатель наверняка оказался достаточно предусмотрительным, и расплатился наличными. Но ведь кто-то же прислал ее – и наверняка не из потустороннего мира.
– Предсказание насчет Джойс и Стива было удачной догадкой. В этом случае ему даже не пришлось ничего делать, кроме как раззвонить об этом повсюду. Но самым безжалостным образом он поступил с Чаком, которому прислал письмо якобы из Гарварда. Я ведь его видела, помнишь? Оно было на типографском бланке, но ведь наборщику можно заказать его изготовить – и это не менее легко, чем нанять автомобиль. Вероятно, Норман сделал это в Вашингтоне, поэтому доказать что-либо будет сложно. Но мы могли бы попытаться.
Эллен была ошеломлена не только упорством, с каким ее дочь собирала все эти доказательства, но и тем облегчением, которое она сама внезапно испытала. Ее всегда беспокоили предсказания, и теперь так заманчиво было поверить, что все они подстроены личностью вполне реальной, не имеющей никакого отношения к сверхъестественным силам.
– Но ведь трюк с письмом легче всего раскрыть, – все-таки возразила она. – Чак написал бы в Гарвард и выяснил...
– К тому времени это бы уже не имело никакого значения, – сказала Пенни. – Было бы слишком поздно.
– Ив любом случае никто не связал бы это с ним, – вставил Тим. – Ребята просто бы подумали, что кто-то сыграл с Чаком подлую шутку.
– Что значит «было бы слишком поздно»? – спросила Эллен.
– Неужели ты до сих пор не поняла смысл всего этого? Норман вынашивал свой план долгие годы, мамуля. Сначала я думала, что он издевается над Тимом из мести. Помнишь, ты говорила, что считаешь, будто Норман был влюблен в его мать? Мне кажется, его чувства были намного более сложными. И когда он получил безраздельную власть над ее сыном... В общем, довольно быстро он понял, что может еще и отхватить изрядный куш, покончив с мальчишкой. Он ведь любит деньги. Все эти дорогие безделушки и этот пижонский автомобиль... Норман мог не торопиться, потому что имел полную власть не только над племянником, но и над его наследством. Никто не мешал ему потихоньку отщипывать крохи, и никто не задавал бы ему никаких вопросов, пока Тим не достиг совершеннолетия. Но, естественно, вопросы бы появились, если бы при всей запутанности финансовых дел Нормана его племянник вдруг погиб при подозрительных обстоятельствах. И Норман решил провернуть все это чужими руками. Я готова поспорить, что он наслаждался каждой минутой всех этих лет, в течение которых постепенно, не торопясь, делал из Тима чудовище в глазах всего города. О, Тим не ангел...
Взгляд, который Пенни на него бросила, совершенно опровергал ее слова. Тим покраснел.
– Я действительно частенько дрался, и ребятам изрядно от меня доставалось, – признался он. – В течение нескольких лет меня трудно было назвать примерным мальчиком.
– Но все остальное – все эти ужасные вещи – дело рук Нормана, – продолжила Пенни. – Они ведь с Тимом очень похожи. А в темноте, нацепив старые тряпки Тима...
– Боже мой, – потрясенно проговорила Эллен. – Ты хочешь сказать, что прошлой ночью с Пруденс... это был Норман?
– Просто попытайся мыслить логически. Только посмотри на Тима. Ты думаешь, эта рыхлая девица, у которой жир вместо мускулов, отделалась бы несколькими синяками и ссадинами, если бы он действительно хотел... Поверь, мамуля, ему это было бы нетрудно. – Взглянув на Тима, лицо которого приобрело уже густо-свекольный оттенок, Пенни сжалилась: – У него более приличный вкус.
Эллен решила не развивать тему.
– Но как Норман...
– Он послал ей записку, как будто от Тима, – объяснила Пенни. – Пруденс влюблена в Тима по уши.
– Ну конечно, – прошептала Эллен. – Как же я могла быть такой недогадливой?
Выражение лица Пру, когда Тим приходил в лавку... светловолосый принц из ее грез о свадьбе... «Я должна пойти на танцы. Пойти с...»
– Многие девушки считают его весьма сексуальным, – невозмутимо добавила Пенни. – Я ведь говорила тебе, что его загадочная мрачность и светлые кудри очень эффектны.
Она улыбнулась Тиму, который ответил ей не менее сияющей улыбкой. Их лица вспыхнули таким счастьем, что Эллен зажмурилась.
– Но когда же он успел?.. Господи! неужели прямо отсюда, вчера вечером...
– После того, как подбросил это дурацкое «послание». Если бы ветер так удачно не перепутал листки, Норман бы притворился, что слышит какой-то шум или что-нибудь в этом роде – в общем, придумал что-нибудь, чтоб создать суматоху и разбросать бумаги по всей комнате. Он заставил всех нас плясать под его дудку. Я до самого конца не понимала, что происходит, а потом было уже слишком поздно. И я оказалась слишком самонадеянной, думая, что, не вмешиваясь до поры до времени, смогу выяснить, что он замыслил. Мама! – Пенни пристально посмотрела в глаза Эллен. – Ты веришь! Поверила наконец!
– Слишком уж совпадает, – неохотно ответила Эллен. – Он хотел, чтобы я уехала из города. Пытался напугать меня – сначала собаками, потом всяческими намеками по поводу Тима... Здесь не любят вмешательства полиции в местные проблемы, а Тим пользуется скверной репутацией. Если бы с ним что-то случилось, никто не стал бы подымать шума. А я бы подняла. Норман прекрасно понимал, что я бы не оставила это просто так.
– Ты такая замечательная, милая «любопытная Варвара», – с улыбкой сказала Пенни. – Вечно суешь нос не в свое дело. Выглядишь так безобидно, но все, что ты делала, укрепляло в Нормане уверенность, что ты опасна. Демонстративно покинула церковь, препиралась с миссис Грапоу, без конца наседала на него, чтобы он отвел Тима к психиатру... Мамуля, ты должна согласиться, что сама напросилась!
– Соглашусь. А кроме того, я слишком много болтала о полиции.
– Вот почему Джек беспокоился. Он сказал, что ты любопытная обворожительная чертовка и вечно лезешь в самую гущу неприятностей.
– Как бы я хотела, чтоб он сейчас был здесь, – еле слышно произнесла Эллен и поднялась.
На сей раз Пенни не делала попыток ей помешать.
– Послушайте, оба. Я не знаю, удалось ли вам убедить меня до конца – слишком дикой выглядит вся эта история. Но, естественно, я буду действовать с вами заодно – как же иначе. Что мы теперь намереваемся делать?
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказала Пенни.
– Куда же нам пойти? Тим, в городе есть кто-нибудь, кто приютил бы тебя?
Тим отрицательно покачал головой.
– Погодите, придумала! – воскликнула Эллен. – Эд Сэллинг! Ставлю последний доллар, что он не откажется нам помочь.
– Он живет на другом конце города, – возразила Пенни. – Нам ни за что не удастся добраться туда.
– В таком случае, зачем вообще куда-то идти? Дом достаточно крепок – не будет же Норман брать его штурмом... – Эллен тряхнула головой: нет, она не могла себе представить Нормана в роли убийцы, крадущегося в ночи с винтовкой или ножом. Но она пообещала верить...
– Мы не сомкнем глаз всю ночь, – сделав над собой усилие, продолжала она, – а как только рассветет, я выйду из дома и быстренько доберусь до шоссе. Мне Норман ничего не сделает...
Выражение жалостливого презрения, промелькнувшее на их лицах, остановило ее.
– Мамочка, – ласково произнесла Пенни, – неужели ты все еще не понимаешь, что Норман вообще не собирается ничего делать – ни тебе, ни мне, ни Тиму. За него все прекрасно сделает город.
Эллен с трудом приходила в себя после внезапно открывшейся ошеломляющей истины. «Наивная» – слишком мягкое слово для нее. Преступно глупой – вот какой она была.
Нельзя не признать – то был оригинальный способ убийства. Порох пребывал опасно сухим, но если бы Норман не поднес к нему спичку, он бы так и не вспыхнул – возможно, никогда. Сам по себе город вовсе не являлся каким-то рассадником зла, но в любой толпе есть те, кого легко натравить на несчастную жертву, кто получает удовольствие от охоты на людей. Пять тысяч лет цивилизации не смогли уничтожить эту человеческую породу – возможно, она вообще неистребима. Всегда найдутся те, кого легко разжечь – фанатичными речами, спиртным... Те, кто готов убивать – просто из удовольствия.