Жеро пожал плечами и принялся за упражнения.
— Черт с тобой, — невозмутимо сказал Илай и вышел в кухню.
Странно, если он хотел узнать, что делает отец, то кухня — не лучшее место, она еще дальше от комнаты заклинаний, чем тренажерный зал.
Жеро некоторое время прислушивался, однако не заметил ничего необычного — стук тарелок, жужжание микроволновки. Крики внизу прекратились. Жеро тихонько опустил штангу на упоры, встал и отправился вслед за Илаем, привычно переступая через скрипучие половицы: отец нарочно оставил в полу незакрепленные доски, чтобы следить за перемещениями сыновей.
Остановившись у порога кухни, Жеро осторожно заглянул внутрь. Илай стоял внутри кладовки спиной к Жеро, бормоча на латыни заклинание, дающее возможность видеть на расстоянии. Наверное, в кладовой спрятано нечто вроде волшебного зеркала, через которое брат следит за отцом. Хитро придумано.
Из кладовки послышалось царапанье кирпича по кирпичу. Жеро тихонько направился по коридору к гостевой ванной, бесшумно открыл дверь и притворил ее за собой. Илай прошелся по комнатам, не обращая внимания, куда ступает, заглянул в тренажерный зал, а потом, что-то напевая, двинулся направо, к потайной комнате.
С раннего детства братья усвоили, что туда нельзя спускаться без разрешения. Самовольное посещение Зала заклинаний грозило огромными неприятностями. Илай не усвоил однажды преподанный ему урок и нарушил запрет еще раз. От ужасного наказания старшего брата спасло только вмешательство матери, но избавление имело свою цену: через неделю мать ушла из дома.
— Я не хочу так жить и не позволю этого моим детям, — сказала она.
Трехлетний Жеро навсегда запомнил и эти слова, и материнские объятия. Она ушла ночью, без предупреждения, оставив обоих сыновей с отцом. Разгневанный колдун вызвал жуткую грозу с громом и молниями. Дождь лил как из ведра, сплошным потоком. Отец и сыновья сидели в темной комнате.
— Христианский бог воспылал ненавистью и наслал на людей потоп, чтобы стереть их с лица земли, — сказал Майкл и еле слышно добавил. — Помните, мальчики, у нас другой Бог, который никогда нас не бросит. Он не такой, как ваша мать.
После этого Илай возненавидел мать. Однажды Жеро упомянул о ней, и старший брат избил младшего до полусмерти — Майкл вовремя вмешался, иначе все могло закончиться братоубийством. Жеро хотелось думать, что зло и жестокость в Илае — да и в нем самом — зародились именно тогда, из обиды на то, что их бросили.
Временами Жеро чувствовал, что принадлежность к семейству Деверо определяет больше, чем он осознает или может объяснить. Где-то глубоко в крови, в самих костях бурлило нечто, способное в любой момент выйти из-под контроля. Желание причинять боль другим приводило Жеро в смятение, жажда подчинять всех себе заставляла нервничать и держаться особняком. Его единственными близкими друзьями были Эдди и Кьялиш, которых защищал их интерес к шаманизму. Кари поощряла опасные склонности Жеро, и поэтому он в последнее время старался отдалиться от нее. В толпе он всегда был одиночкой, что обеспечивало внимание противоположного пола. Девушки любят загадочных парней, любят преодолевать барьеры, которые устанавливаются для их же блага.
Взять хотя бы Аманду Катерс. Ее сестре Николь нравилось строить из себя плохую девчонку, носить вызывающую одежду и встречаться с безрассудным Илаем. Аманда, напротив, хотела спасти Жеро от самого себя, и он не знал, что печальнее: ее уверенность в своих силах или его уверенность в том, что это невозможно. Род Деверо проклят, но как объяснить это такой милой застенчивой девушке, как Аманда, которая предпочитает правде книги о единорогах и таинственных жрицах?
Жеро тихо шел по коридору, возвращаясь мыслями к настоящему. Они с отцом и братом вместе накладывали охранные заклинания вокруг потайной комнаты, чтобы отвлекать любопытных и не давать им проникнуть в части дома, закрытые для посторонних. Сейчас эти заклинания противодействовали самому Жеро на пути к месту, где Деверо творили магию и убивали.
Он догадывался, что в своем стремлении овладеть черной магией Илай с Майклом наверняка убивали людей. У Жеро не было доказательств, но он часто спрашивал себя, зачем продолжает жить с ними под одной крышей.
«Неужели я трус? Или я жду возможности покончить с ними одним ударом?»
Он часто задавался этими вопросами, но ответа пока не нашел.
«Пока я не знаю наверняка, я должен оставаться здесь, а потом… Кто знает, как все обернется? Может, я куда-нибудь уеду, отправлюсь искать маму…»