— Ночь сегодня темна, — сказал кто-то, — и наполнена злом. Каким радостным должен был стать этот Ламмас! Изобильный урожай, подкрепленный жертвоприношением…
— Нам конец, — застонала женщина в плаще, — мы обречены!
— Проклятые трусы! — тихим угрожающим голосом пробормотал Робер. — Еще не все потеряно!
Он сорвал с себя маску, забрал у жены кинжал и спокойно подошел к жертве. Ни секунды не раздумывая, Робер схватил мужчину за волосы, запрокинул ему голову и рассек горло. Хлынула кровь, заливая стоящих рядом, некоторые двинулись вперед, чтобы получить благословение.
Пандиона, от нетерпения дребезжа колокольцами, сорвалась с насеста и ринулась к теплому потоку.
Мать подтолкнула Изабо к телу.
— Прими благословение. Нас ждет тяжелая работа, ты должна быть готова выполнить свою часть.
Изабо неуверенно шагнула вперед, жмурясь и отворачиваясь. Мать твердой рукой взяла ее за подбородок и развернула лицом к горячей алой струе.
— Не надо… — продолжала умолять Изабо, однако кровь уже наполнила ей рот. Девушка чувствовала себя оскверненной, запятнанной.
Казалось, поток крови затопил все видимое пространство…
_____
Холли очнулась на берегу реки. В висках стучало, сознание заполнял звук бегущей воды. Дрожа и стуча зубами от холода, Холли попробовала пошевелиться, но оказалось, что она настолько окоченела, что не может понять, получилось ли у нее двинуться.
— Ммм… — замычала Холли, надеясь позвать маму.
Она слышала и осознавала лишь шум реки. Потом захлопали птичьи крылья — судя по звуку, огромные, — и в голове Холли пронеслись спутанные мысли о том, что птица нападает на нее, хочет унести, как крошечную захлебнувшуюся мышку.
Холли открыла глаза, увидела отчетливый силуэт в небе на фоне луны и вновь лишилась чувств. Холод растаял, за ним пришло успокаивающее тепло…
«Кровь такая теплая, — отстраненно думала она, — что ночью от нее поднимается пар…»
И снова шум воды, смертельный холод и крики хищной птицы…
Затем Холли увидела горячую, исходящую паром кровь и почуяла кое-что еще: отвратительный резкий запах, вонь склепов и застенков. Нечто злобное, мерзкое и голодное подбиралось девушке, медленно разворачивалось, как туман, тянуло щупальца, обследовало каждую ветку камень, пытаясь найти запястье Холли, взять е в кольцо, схватить.
Кто-то — или что-то — низким чувственны голосом прошептал:
«Именем ночи и Ячменной Луны, я заявляю права на тебя, Изабо Каор. Ты — моя».
Из темноты над Кругом на Пандиону, выставив большущие острые когти и клюв, пикировал огромный сокол…
Холли отчаянно вскрикнула.
Хлопанье птичьих крыльев, затем — тишина
Девушка тряслась от холода, но была жива.
В глаза ударил ослепляющий ярко-желтый луч света.
Холли застонала, свет закачался вверх-вниз затем опустился. Крупная женщина в форме смотрителя заповедника присела на корточки, светя фонариком.
— Все в порядке, дорогая, мы тебя нашли, — сказала она и крикнула кому-то: — Эй, здесь живая!
В ответ послышались нестройные радостные возгласы.
Холли разразилась отчаянными, испуганными слезами.
Сиэтл, штат Вашингтон, Ламмас
Кари Хардвик в полупрозрачном кремовом пеньюаре, подобрав босые ноги, прильнула к своему другу, который с мрачным видом сидел в кресле у камина. Ни полевые цветы, вплетенные в светлые волосы Кари, ни мерцающая пудра на щеках и плечах девушки, ни масло пачулей, нанесенное на ее тело, не привлекали внимания Жеро.
«А говорят, чародеи любят масло пачули», — подумала Кари.
Погруженный в свои мысли, Жеро созерцал камин. В неистовой ярости он ворвался в дом Кари, когда гроза только началась, но не стал объяснять причину своего настроения. Он принял из рук девушки бокал каберне и, опустившись в кресло, безмолвно прихлебывал вино и испепелял дрова в камине взглядом темных глаз.
В ярости Жеро Люк Деверо становился еще желаннее. В нем необъяснимо привлекало и притягивало все: и повелительная манера общения, и острый ум, и бурлящая энергия, и поразительная внешность — черно-карие глаза, густые брови, четкие черты лица, высокие скулы… В отличие от отца и брата он чисто брился, открывая взглядам волевой подбородок, отчего губы казались нежными и мягкими. Он следил за собой, и это было заметно — особенно по мощным плечам, которые в настоящий момент скрывал черный свитер.
Как и прочие члены его семьи, Жеро почти все время носил черное, тем самым подчеркивая ауру чувственности и угрозы.
Кари размышляла о том, что и это не главное, что он просто…