Реалити-шоу, появившееся в вечернем воскресном эфире телекомпании «Неон-ТВ», стало для нее настоящим спасением. Агнесса никуда больше не звонила, никого не доставала своим видением потустороннего мира – она просто, раскрыв рот, смотрела, как люди, наделенные экстраординарными способностями, бегали по манежу, словно цирковые обезьянки, и показывали сногсшибательные трюки.
В итоговой программе первого сезона, в которой показывали телевизионную кухню и забавные моменты съемок, она увидела звукорежиссера Алексея Кузьмичева. Парнишка цеплял микрофоны к колдуньям и шаманкам, а потом в камеру рассказывал о своих ощущениях. Лицо у него было сосредоточенное и даже немного испуганное. Агнесса очень долго не сводила с него глаз.
О, сколько бы она отдала ради одного подобного мига! Хоть ненадолго поменяться с парнем местами, дотронуться до настоящего волшебника, который, может быть, привнесет в ее жизнь смысл, вдохнет что-то новое… покончит с ее диким одиночеством, наконец! О, она все бы отдала, что у нее есть: кошку, самотык, музыкальный центр и двадцать восемь тысяч рублей, накопленных за два года и припрятанных на пластиковой карточке.
Но… руки коротки.
5. Рустам Имранович
Утром двадцать девятого августа Миша Поречников брился в ванной комнате перед зеркалом. Брился медленно и вдумчиво. Он настраивался. Весь вчерашний вечер и всю минувшую ночь в голове у него вертелся разговор с Володей Капустиным, точнее, не весь разговор, а та его часть, на которую Вовка надавил особо – так, как он умел давить, стервец. С каким-то неожиданным поросячьим восторгом Миша вспомнил буквально недавно прочитанную у братьев Стругацких в «Хромой судьбе» фразочку: талант к анализу роковым образом оборачивается неспособностью к синтезу. То есть то же самое Вовка и сказал – он талантливо копается в чужих книжках, но сам ничего не может написать. А Мишка? К чему у него таланты, о чем он думает, о чем мечтает и зачем вообще он умеет делать то, что умеет? Поигрывать ли ему своими талантами, как бицепсами, перед легко возбудимыми девчонками или, черт возьми, действительно что-то создавать?
Когда он побрился и уже сбрызгивал подбородок лосьоном, он понял, что его снова взяли «на слабо». Володя Капустин сделал то же самое, что и Саакян полтора месяца назад. Чуть более изящно и наверняка из самых лучших побуждений, но – то же самое.
Ну не засранцы ли работают у них в университете?
Он прибыл на съемочную площадку одним из первых. В огромном ангаре, арендованном у еще не достроенного торгового комплекса, который, в свою очередь, когда-то оттяпал несколько цехов у разорившегося завода, телевизионщики обустроили три павильона различной площади. В самом маленьком устроилась передвижная аппаратная, в среднем – актовый зал для одного из отборочных заданий, а самый большой зал… Миша, из эстетических соображений практически не смотревший телевизор, не подозревал, что его могло ожидать в гигантском зале, уставленном деревянными, железными и пластмассовыми ящиками различных размеров и цветов. Он лишь мельком заглянул с улицы в этот бывший заводской цех, присвистнул и вернулся обратно на солнце. Впрочем, постаравшись, он мог бы увидеть, что его ждет впереди, но до сих пор не преодоленный скепсис мешал ему проявить подобную инициативу. Будь что будет, решил он. Если Капустин прав, то у меня здесь что-то получится, если он ошибается… Что ж, забуду как забавное приключение, не более того.
Площадка у входа в ангар была забита фирменными автобусами телекомпании с параболическими тарелками на крышах и личными автомобилями сотрудников. Михаил посмотрел на часы, отыскал глазами скамейку и неторопливо направился к ней. Затылком и висками он чувствовал любопытные взгляды немногочисленных курильщиков, случайных зевак и таких же, как он, будущих участников шоу. Один из взглядов его даже немного «щекотнул», и Мишка, не оборачиваясь, послал невидимому собеседнику привет: «Отвали, приятель!» Контакт сразу же прервался, и, усевшись на скамейку, он так и не обнаружил своего любопытного «приятеля».
Он неподвижно посидел минут пять, посмотрел вокруг. В голову, словно после принятия приличной дозы глицина, стали приходить умиротворяющие мысли. А ведь его участие в шоу может стать довольно интересным! Ведь это действительно какое-то новое испытание для него, новая сфера приложения усилий. Ну в самом деле, чем он занимался до сих пор? Боролся со своими монстрами, спрятанными в шкафу, когда ему было десять – пятнадцать лет, искал, нащупывал что-то у себя внутри, поступал в университет, сражался с тамошними упырями, опять что-то искал, как суетливая баба, вечно опаздывающая на работу… Даже девушкой толком не обзавелся! В конце концов, он молод, симпатичен, энергичен, чертовски талантлив – так неужели с таким багажом ему всю жизнь подтирать носы первокурсникам, не готовым к зачету?