— Добрый вечер, Инга Александровна. Если вы насчёт переноса сессии…
— Добрый вечер, — Инга перебила его, чего раньше никогда не было. — Нет, я о другом. Ваши подчинённые нарушили договор.
Вот это номер.
— Попытались кого-то убить?
— Не «кого-то», а Ярослава.
Трое недоумков, неспособных сделать работу чисто. Сиднев вздохнул.
— Они понесут наказание. Достойное наказание.
— Вы даже не спросили, кто они.
— Инга Александровна, я прекрасно знаю, кто они. Это трое нервных юношей, которых Ярослав недавно слегка обидел.
— Отнял добычу?
— И это тоже. Будьте спокойны, они получат по заслугам.
— За что? За то, что напали на Ярослава или за то, что не смогли его прикончить?
— Инга Александровна, они неспособны его прикончить. Напоминаю, я дал кровавую клятву, а они — мои миньоны и полностью от меня зависят. Даже если бы они попытались, они бы… просто обнаружили в определенный момент, что руки и ноги их не слушаются.
…Но этот момент наступил бы не сразу. И если бы Ярослав через несколько дней умер от побоев — что ж, такова судьба. От внезапной смерти гарантий мы не давали, верно?
— А ведьма? Она тоже в вашей воле?
— Какая ведьма? — Сильвестр нахмурился.
— Вы притворяетесь?
— Нет. На этот раз я серьезно обеспокоен. Рассказывайте…
Во двор офиса Инги заехала, дребезжа, слегка помятая «Лада Самара» красного цвета с рассекателем, обтекателем, аэрографией, кенгурятником и другими приметами «быдло-тюнинга». Остановилась посреди двора. С передних сидений выбрались Лидия и щеголеватый Гена.
Сделав несколько шагов к подъезду, ведьма обнаружила, что за ней никто не идет.
— Здесь её офис. Что застряли?
— А вы не чувствуете?
Лидия протянула руку вперед, прищурилась… Да, чутьем и боковым зрением удалось обнаружить линии Силы.
— Ну, печать, — сказала она. — Примитивная. Хотите — взломаю?
— Не, нельзя, — покачал головой пижон. — Печать наш мастер положил.
Это усложняло дело. Лидия скрипнула зубами.
— Вы охотнику думаете мстить? Или ждёте, что добрая фея за вас всё сделает?
Из окна машины высунулся здоровяк, с заднего сиденья вылез горелый.
— Ну вообще-то, нам запрещено его мочить. Только ввалить ему можно. Но если вы его шлёпнете, то нам ничего не будет, — сказал он.
Лидия чуть не заорала от горькой досады. Время ее было на исходе, она так и слышала тиканье часов, новолуние завтра, а этих уродов, как оказалось, можно ожидать только самой пассивной помощи.
Ну что ж… Задержат охотника — и то хлеб.
— Короче, ребята-упырята, — сказала она. — Завтра после заката я вас вызвоню. Сумеете охотника взять — он ваш. Делайте что хотите, но в эту дверь он войти не должен.
— Договорились, — развязно сказал щеголь. Лидии захотелось отвесить ему подзатыльник, но время для этого еще не пришло.
— Отвезите-ка меня домой, — велела она.
Вита металась по квартире, выдергивая вещи из шкафов и с полок и бросая их на кровать, а Ярослав складывал их в большой пластиковый чемодан на колесиках. Оба они чувствовали себя препаскудно: у Ярослава был отходняк после ведьминого зелья и экспресс-отрезвления с помощью препарата, который уколола Инга, и на все это накладывался стыд за то, что позволил ведьме так позорно себя взять. Вита же просто была в расстроенных чувствах.
— До сих пор… не могу поверить, — задыхалась девушка. — Как же так… Моя мама… хочет меня убить… за что? За что?
Ярослав облизнул сухие губы и подавил тошноту. Девичья маечка в его руках пахла жасминовым кондиционером, вообще все вещи Виты приятно пахли, в них хотелось зарыться лицом и заснуть — но ведьма вот-вот могла появиться здесь, а Ярослав сейчас мало что мог ей противопоставить. То есть, мог — револьвер, нож и пара кулаков были при себе, но убивать ее на глазах дочери — это был совсем уж крайний вариант…
Он сложил маечку в чемодан.
— К сожалению, бывает иногда… что близкие оказываются не тем, чем кажется, — неловкое вышло утешение, но ничего лучше в голову не лезло.
— Но… почему вы меня сразу не предупредили?
— Вы бы не поверили. Да сами подумайте — любимая мама — и вдруг ведьма-раубер, пожирательница…
— Да, в самом деле… Ярослав, откуда вы все это знаете? Кто вы такой?
Ярослав уложил в чемодан последний свитерок и, закрыв крышку, застегнул «молнию».
— Сантехник я, — усмехнулся. — Человек с вантузом.
Когда Лидия вошла в квартиру, дочери уже не было. Не было ее ноутбука, нескольких книг, пустовала ее полочка с косметикой и ящик с бельем. Но что хуже всего — она не взяла с собой ни одного амулета, по которому ее можно было бы выследить.