— Да, — наконец кивнула рыжая. — Даже платье новое дала. Я вас не брошу, правда.
— Ничего, — Мишель махнул рукой. — Справимся. Я рад... — Он запнулся, смутился и как бы невзначай пнул камешек у самой ноги.— Рад, что ты нашла свой дом. Может и мы найдём когда-нибудь. Сейчас мы дети, скоро вырастем — работать сможем.
Фелисия улыбнулась. На глаза вновь невольно наворачивались слёзы: они такие тёплые, искрение, чистые. И даже судьба бродяг не сломала их, никого. Наоборот, сделала только крепче и сильнее. Они должны были сидеть по вечерам в семейном кругу, а вынуждены побираться по улицам. У них забрали детство и им пришлось так резко стать взрослыми. И от этого делалось неимоверно грустно.
Девочка пробыла с друзьями почти до заката и только когда солнечный лучи приобрели багровые оттенки, попрощалась с ними. Мишель просил иногда заходить и не пропадать, в конце концов, за хоть и всего три недели, они сильно сблизились и будут волноваться. Фелисия пообещала, что будет появляться часто, горячо обняла каждого на прощание и направилась в сторону дома, но не через город, а по лесу — окружным путем.
Глава 4
— Когда твои руки светятся, они насыщаются магий. Запомни, руки — это проводник между твоим телом и окружающим миром. Что бы они не только светились, но и делали что-то, залечивали раны, например, нужно давать магии задачу.
Флоренция спокойно взяла остро наточенный нож и провела лезвием по своей руке: выступили капельки крови.
— Пробуй.
Фелисия неуверенно взглянула на женщину, вздохнула, поднесла ладони к ранке и нахмурилась. Это... образы. Те самые образы, которыми она видит всё вокруг. Весь Мир можно почувствовать, сравнить с чем-то и представить. Каждого человека, духа или даже некоторые предметы. И здесь так же: поначалу не очень чётко, но девочка представила, как свет превращается в дымку, та тонкими струйками ползёт к крови и порез затягивается. Его обязательно немного щиплет, как затёкшую ногу если пережать её. Ладони тут же начало неприятно покалывать. Это как с маленькими искрами, которые вылетают из-под щелчка пальцев. Они потом превратятся в огонь, но не сразу и в маленький — он будет смиренно колыхаться на её ладони под удивленный и восторженный взгляд.
Прошел год с того момента, как женщина забрала ее к себе. С тех пор мало что изменилось, разве что девочка немного подросла. Но до Дэниала, которому две недели назад исполнилось четырнадцать, ей было далеко. Парень рос чуть ли не по часам. Учила их женщина зачастую раздельно, так как и знания, которые она передавала им, были разные. Для Фелисии — травы и лекарство, маленькие крупицы магии, для сына — больше магии, которая казалось порой грозной и страшной. Дверь в дом всегда запиралась, огораживалась ещё и вязью из рун для непрошенных гостей.
Помимо матери с сыном тут жили еще несколько духов, которых в свое время Флора приютила, вылечила и они остались у женщины верными стражами и советчиками. Хрупкая девушка, которая постоянно плакала, обитала на чердаке, её длинное, рваное в подоле платье, волочилось за ней. Тень, очень близкая к человеческой форме, пряталась по углам, сверкая из них красными глазами и любила пугать Фел, неожиданно выскакивая откуда-нибудь или хватая за ноги по ночам. Она была доброй, но из-за специфичного чувства юмора у маленькой ведьмы порой дёргался глаз. Домовой жил возле очага, редко показывался, а если и вылезал, то вечно ворчал и требовал, чтобы к нему относились уважительно. Фелисии маленький старичок нравился, Флоренция же только грозно сверкала глазами, когда тот снова принимался хвататься за голову и сетовать, что он не кормленный, не любят его и что он уйдет. Не уходил, разумеется. Маленький дух, похожий на фею из сказок, порхал под потолком на прозрачных, как у стрекозы крылышках, и часто пел. Голос сладкий, терпкий разносился по всему жилищу, и действовал лучше всякой колыбельной — в сон начинало клонить мгновенно даже хозяйку дома:
— Рафель, будь добра, замолчи!
Сама не поняла как, но девочка с недавнего времени называла Флоренцию матушкой. Бесконечная благодарность сменилась любовью и выплеснулась наружу всё то, что раньше пряталось по углам. Она бралась за любую работу в доме, даже если её не просили. Летом ухаживала за грядками, шепча растениям простенькие заклинания, пока не видят люди. Осенью взбиралась на яблоню, несколько раз чуть не навернувшись, и скидывала яблоки стоящему внизу Дэниалу. Бедняге потом каждый раз прилетало — он, парень, стоит внизу, пока девчонка лезет на дерево! — но Фелисия защищала его. В конце концов сама всегда уламывала. Зимой напрашивалась помогать разгребать снег от калитки до порога, подкидывала дрова в очаг, грея руки от огня и его пляска в зелёных глазах девочки смотрелась волшебно. Весной же часто сидела на ступеньках, слушая как апрельская капель предвещает скорое тепло, грелась в лучах яркого солнца и улыбалась. Часто смеялась и Флоренция просто не могла её ругать.