— А вот и нет, — едва она вновь вынырнула тихо обронил Дэн, усаживаясь прямо на траву и подпирая щеки кулаками. — Меня матушка учит с людьми... тоже.
— Матушка?!
Фелисия ушам не поверила.
— Флоренция умеет обращаться...?
— Да, — Он достаточно серьёзно кивнул, — Говорит, что помнит, как это делается из прошлого.
Девочка задумалась. Интересно. Ей правда очень повезло, она уже ни разу не жалела, что всё-таки ушла от дома. Конечно, если бы не те дети, она бы, верно, и правда умерла от голода и сейчас её снова спасли. Но уже от улицы. Рыжая благодарно взглянула на Дэниала.
— Спасибо.
— За что? — Он удивлённо моргнул.
— За то, что заставил ее посмотреть на меня. Ты меня спас.
— Ерунда, — юноша махнул рукой. — Мать говорит, если видишь своего — нужно помогать. Ведьм и колдунов мало, надо вместе держаться. Она бы сразу обернулась, но не мог же я сказать, что ведьму увидел. Только в тебе сила хоть и есть, но не такая как у меня.
— А какая у тебя? — Фелисия заинтересованно склонила голову.
— Показать проще, — Дэн поднялся на ноги, огляделся по сторонам и подошёл ближе к реке. Сосредоточившись, мальчик вновь щелкнул пальцами, как тогда у очага. Вначале это были просто искры, затем вспыхнуло тёмное пламя. Девочка невольно отпрянула, с непонятно откуда взявшимся ужасом, взирая на практически чёрный огонь. Внезапно языки рванулись к ней, и рыжая с криком ушла по воду, тут же залившую глотку. Пришлось вынырнуть и Фел закашлялась, отплёвывая речную воду - лёгкие обожгло, горло заныло.
— Прости. — Огня уже не было. Только тоненькая струйка противного дыма висела в воздухе, не столько на запах, сколько на ощущение. — Видно, ты ему понравилась.
Девочка сморщилась. А вот ей огонь очень не понравился: был похож на тех монстров по углам с длинными руками и их вечно раскрытые рты в немом крике. Поёжившись, она окунулась последний раз.
— Отвернись.
Парень покорно повернулся к ней спиной, отойдя на несколько шагов от берега. Слабый ветерок обдувал мокрое тело, от чего Фелисия мелко вздрогнула, потрясла головой. Волосы липли к спине, плечам, рукам — высохнут еще не скоро. Если бы Дэниала не было, девочка дождалась бы, пока обсохнет, но стоять нагой в присутствии кого-то не хотелось, потому она быстро влезла в платье, повязав тонкий холщовый пояс на талию.
— Всё, — она отжимала волосы, — Давай больше без этого огня, ладно?
Тяжело вздохнув, мальчик повернулся к ней, оглядел с ног до головы, хмыкнул.
— А ты что умеешь?
— Да ничего толком. Только с духами говорить.
Так странно было спокойно разговаривать об этом и знать, что тебя понимают. Что о тебе не думают, как о сумасшедшей, не кричат, что Дьявол завладел телом. А говорят совершенно спокойно о том, что такие же. И не боятся, не стесняются этого. Наоборот, скорее — считают это достоинством.
— Ничего, — он тепло улыбнулся, протягивая ей руку. — Матушка тебя научит. Она сильная. Пойдем домой.
Фелисия удивлённо смотрела на руку, протянутую ей. Тогда, на рынке он показался ей хлипким, но теперь рыжая видела, что парень только растёт. У него будут, скорее всего, широкие плечи и сильные руки с грубыми ладонями, как это бывает у деревенских.
Домой? Не в тот дом, где её ненавидели? Не хотели принимать, не видели её любви? Не в тот дом, где она была чужая даже сама себе, где каждую ночь было страшно засыпать? А... Домой? К этой странной, но по своему доброй, женщине и этому мальчишке, который спас её?
— Ты чего?
По щекам катились слёзы от накопившейся усталости и страха. Страха непонимания и того, что мать правда может пойти в церковь одна, с ней — итог будет один. Следующим же вечером рыжая девочка будет гореть на костре, крича от боли, от которой никуда не сможет деться. Фел часто снились кошмары, как её за волосы волокут к столбу, привязывают к нему, а потом под весёлые и радостные вопли толпы поджигают хворост, сложенный у ног. И как пламя, такое вроде бы ласковое в очаге, подбирается всё ближе, стопы обдаёт жаром и... Фелисия закрыла лицо руками. Спина девочки затряслась, и она разрыдалась как тогда, стоя прямо посреди реки.
— Не плачь, — Дэниал неуверенно подошёл к маленькой ведьме, прижимая ее к себе, — Теперь всё будет хорошо, правда.
И ей больше не придётся вздрагивать по ночам. Не нужно будет скрывать, что она видит кого-то незримого для людей. А ведь иногда так порой хочется закричать и забиться в угол, зажмуриться — потому что над мамой нависает страшное существо и вытягивает из неё что-то. Или над отцом. Или приближается к ней самой, протягивая длинные лапы с огромными когтями. Она сможет вздохнуть спокойно наконец, открыто показывая свои эмоции, делясь впечатлениями — ведь духи рассказывают, порой, такие интересные истории! А мёртвые, иной раз, крайне интересно жили! И всё это Фелисия копила в себе, с каждым годом всё сильнее стараясь запирать рвущееся наружу непонятное и немного пугающее Нечто. Оно бурлило, порой, с неистовой силой, настолько, что становилось жарко в самый холодный январский день. И сейчас не нужно это скрывать, наоборот — выпустить наконец-то на волю, дать этому размахнуться и окрепнуть.