Рольф замолчал, выдыхая клубы дыма. В голове вся эта информация потихоньку укладывалась. Всё было просто, но слишком много.
– А я стихиец, получается? – уточнил я.
– Ментальный стихиец, если быть конкретнее, – прикрыв глаза, старик лёг на траву. – ментальный воздушник и немного водник.
А ведь действительно. И дождь, и гром, которые я могу устраивать связаны с воздухом и с водой в некоторой степени. А с небом и водой там я же не могу контактировать. Тем более, я же просто опираюсь на желаемые мной образы погоды. В голове какая-то странная боль. Кажется, мысли ударяются о череп, вращаясь в своём непрерывном порыве. Рольф зевнул.
– Нам спать пора, парень. – сказал он, с улыбкой посмотрев на меня.
– Я ещё немного побуду тут. – после моих слов старик пожал плечами и ушёл.
Чуть только он исчез из виду, я откинулся на траву и стал думать.
– То есть, я ментальный маг, но управляю природными силами за счёт проекции мыслей? – спрашиваю я сам себя.
Больше и некого спросить. Я поднялся на ногу и, зажмурив глаза, думаю о дожде, но только над станом противников. Гром… Стойте! Гром? Открыв глаза, я смотрю в место, где предположительно осели войны соседнего государства. Действительно, там дождь. Я слышу топот копыт. Быстро забравшись в ближайшие кусты, я даже дышу через раз. Три коня остановились. На них сидят странные люди. Осмотревшись, они поехали дальше. Я ещё долго сидел в кустах, боясь, что меня заметят. Быть может, час-два. Неслышно и шума копыт. Я вылезаю и бегу в лагерь. В палатке, где я живу, ещё не спят. Это отлично.
– Соер, ты откуда? – спросил меня один парень.
– Был недалеко. – ответил я, тяжело дыша. Чёртова отдышка! Успокоившись немного, сажусь на кровать. – Вы видели всадников?
– Ты про Герόльда Капермера, его мальчика и советника? – усмехнулся самый старший из нас, Лоренс.
– Мальчика? Его сын? – спросил паренёк помоложе меня.
– Любовник. – ответил он.
В палате повисло неловкое молчание.
– А советник? – уточнил тот же парень.
– Вроде, это отец этого мальчишки. – сказал Лоренс.
Ещё раз прокрутив его слова снова, я понял, что этот Герольд – родственник Марджерин. Меня толкнул Брай, парень немного старше меня.
– Хей, Соер, в тебе же магия Капермеров? – он смотрел на меня с неприкрытым любопытством.
– Ну, да. – я начал нервничать.
– Ох… Герольд это почувствует, он сильный маг. Он точно потребует магию его рода обратно. – задумчиво произнёс Лоренс.
– Я это понимаю. – я отвожу взгляд, а в голове появляются странные мысли об этом пресловутом Герольде.
А что, если он заберёт магию у меня? Я же стану бесполезным, да? Это так давит. В висках появилась боль и напряжение. В нашу палату зашёл один из ребят, живших в соседней палатке.
– Всех зовут. – сообщил он громогласно.
Постепенно все начали выходить из палаты. Боль в голове не утихала. Она становилась лишь сильнее. Всё же я вышёл. Стоя почти в самом последнем ряду, я-таки видел, что происходило, хоть и плохо. Усталого вида старик ходил вдоль рядов. Возле палатки командира стоял молодой паренёк. Несколько минут,– и из палатки вышёл этот Герольд. В его взгляде явно читалось презрение ко всем. Осмотрев всех, он подозвал своего советника. Пока он шепчет ему что-то, по рядам волной проходит волнение.
– Соер, ты не боишься? – спросил меня сосед по палатке.
– Немного. – шепнул я.
Тишина. Никто больше не шепчет ничего. Наш командир стоял рядом с Герольдом и его советником. Сын этого советника был где-то позади и выглядел подавленным. Герольд о чём-то спросил нашего командира. Он указал на меня. Боль в голове не унималась, а теперь и усилилась. Я дрожу, страшно. Ряды бойцов передо мной размыкаются. Командир движением руки зовёт меня. На ватных ногах я подхожу.
– Стой! – голос Хакары. Я поднимаю голову и вижу её перед собой. – Господа, чего вы хотели от молодого человека?
– Магия. – ответил старый советник.
– Зачем вам его магия? – решительно спросила она.
– Это магия господина. – вяло, но раздражённо, ответил старик.
Я жмурюсь и затыкаю уши. Голова… Больно… По щекам текут слёзы. Такие горячие… Я чувствую, как падаю на колени. Как сквозь туман я вижу спину Хакары. Её смутный голос давит на уши. Голоса, голоса… Они давят.