– Молчать! – кричу я и понимаю, что всё, я на грани.
Капли… Я чувствую, что лицо мокнет. Дождь, даже ливень. Я его вызвал? Быть может…
22 лет
Мое здоровье ухудшилось, а сила магии во мне становилась всё больше. Я с лёгкостью теперь могу вызвать сильную грозу или бурю, но потом ещё несколько дней лежу в постели, чуть ли не умирая. Этот чёртов Герольд до сих пор приезжает в наш военный лагерь. Его советник-старикашка донимает меня вопросами о происхождении магических сил во мне. Это давит. Лишь два человека защищают меня от этого давления: Хакара и Рольф. Я благодарен им за всё это. В очередной день, прикрыв глаза, я вызываю грозу. Гром и дождь вокруг меня. Ветер ограждает ото всех и отнимает последние силы. Во всём теле непреодолимая боль. Темнота… Холодно, нет, жарко… Или холодно… Не знаю. Открываю глаза. Надо мной с трубкой в зубах стоит Рольф. Этот морской волчара пристально смотрит на меня. Я смотрю на него. На его лице всё больше видна старость. Я стараюсь подняться, но всё тело пронзает нестерпимая боль.
– Тише, сынок. – хрипло, но ласково сказал старик.
– Соер! – этот возмущенный голос… Хакара. – Глупец, как ты можешь так не беречь себя?
– Без магии я бесполезен, а пока она у меня, и я могу принести пользу, я должен это делать. – бормочу я себе под нос.
Молчание, или это я ничего не слышу. Прикрываю глаза. Передо мной… Девушка… Она румяная лицом, а её волосы цвета свежей соломы, ласковая улыбка, серые глаза и нежные руки, и бархатный голос… Она близка мне… Это не мама, не та предательница, это… Аманда.
– Соер, не смей подыхать! – меня трясут за плечи.
Это не тот бархатный голос. Это уже хрипловатый, севший голос… Голос Хакары. Её руки сжимают мои плечи. Это она кричит на меня в попытке разбудить. В удачной попытке. Но в сознании я держусь недолго. Опять веки прикрывают уставшие глаза, и я вижу… Это парень… Курчавые непослушные волосы, серые глаза, нестройный ряд зубов, громкий, но удивительно спокойный голос, я запомнил его тем тринадцатилетним мальчишкой, каким видел в последний раз. Его продали какому-то магу, а он убежал… И исчез, пропал с концами. Не знаю, что с ним, но больше я его не видел. Братья, сёстры, прочая родня, маги и их подручные, люди из городка недалеко от дома Марджерин, даже старый мясник, что ненавидел меня за воспитание ведьмой… Все перед глазами, будто видел вчера…
– У него горячка! – хриплый, совсем хриплый голос, явно мужской. Только голос Рольфа может быть таким.
Снова тьма, много тьмы… И холода… И жара… И пустоты… Среди этой темноты мелькают лица: Норман с его вечно лучезарной улыбкой и густыми усами, этот старый мясник, что вечно величал меня то ведьминым помощничком, то выродком паскуды, Джоршуа, что всю жизнь показательно не любил меня, или любил, но слишком уж скрытно, и, наконец, она… Моя ведьма… Моя Марджерин, что всю жизнь любила меня…
– Кто-нибудь, позовите какого-нибудь знахаря! – опять голос Хакары.
Она берегла меня ото всех, спасла от нищей жизни, спасла моих братьев и сестёр… Жарко… Жарко… Я чувствую ладонь на своей щеке. Она прохладная…
– Возьми мою ладонь,
Сожми покрепче её покрепче.
Пусть станет больно мне,
Тебе так станет легче.
Я силы отдаю своею доброй волей.
Ты слишком дорог мне,
Погибнуть не позволю
Бессмертной пусть не жить.
Надеюсь, я смогу
Хоть силы одолжить.
Останься ты живой! – знакомы голос… До боли знакомый. Марджерин?..
Вдох, потом выдох. Опять. Дыхание восстанавливается. Как странно, будто мне лучше. Перед глазами будто дымка. Я смутно смотрю на человека, сидящего рядом. Это тот паренёк, сын этого мерзкого старикашки-советника. Хакара бросается ему на шею и чуть ли не плачет.
– Спасибо! – хрипит она.
Но голос, что читал то заклинание. Это не его голос, но это было именно заклинание, на древнем языке ведьм и колдунов, что я знаю ещё с самого детства. Слабой рукой я рыщу в карманах одежды. Наконец нащупал. Я беру ладонь этого паренька и кладу ему в ладонь бусинку… Прозрачную бусинку, что переливается разными цветами. Он с непонимание смотрит на меня.
– Это моя благодарность и моя последняя просьба. – шепчу я на последнем дыхании. – Если когда-нибудь судьба сведёт тебя с Марджерин, то скажи ей, что я благодарен ей за всё, что я глупец, что я самоуверенный напыщенный индюк, что Джоршуа никогда не должен был воспитывать такое человечье отродье, как я....
– Соер! – Хакара кричит на меня. Из её глаз катятся слёзы, они падают мне на лицо. Холодные и солёные слёзы.
– Ты и твоя любимая ещё свидитесь. Это я тебе обещаю. – продолжаю я. Смутно я смотрю на Рольфа. – А ты, морской волчара, переживаешь меня на две сотни лет и будешь бороздить моря, даже станешь королём… Только перестань дымить… Дышать нечем.