14. Роза
Саша открыла дверь и от волны запахов закружилась голова. Приятные запахи, домашние и успокаивающие — ощущался аромат кофе, какой-то специи или благовоний — всё вместе успокаивало и манило. Словно домой вернулся!
— Нет, — поймала Саша за руку Николая, когда тот потянулся к вешалке — положить головной убор. — Подождём. Нас должны встретить.
Лёгкий, едва различимый топот — и из тёмного пока что прохода в гостиную выбежала кошка. Трёхцветка. Стройная, короткошёрстная — красавица. Она посмотрела по очереди в глаза обоим людям и тихонько мяукнула.
— Знакомьтесь, — предложила Саша. — Роза, это Николай Петрович. Николай Петрович, это Роза, прошу любить и жаловать.
Николай осторожно присел на корточки. Роза тут же встала передними лапами ему на колени, шумно обнюхала лицо. Затем спрыгнула на пол, замурлыкала — громко, от души — и потёрлась щекой о левое колено человека.
— Вы ей понравились, — улыбнулась Саша. — Теперь можно снять одежду.
— Если бы я ей не понравился?
— Вы бы уже спускались по лестнице, — спокойно отозвалась Саша. — Можно, я попрошу вас, Николай Петрович…
— Давайте просто “Николай”, — предложил Николай, принимая куртку своей хозяйки.
— Спасибо! Я очень не люблю вопросов со словом “бы”. Что было бы, если бы… вы поняли, да?
— Я постараюсь, — согласился Николай, наблюдая, как кошка вьётся вокруг людей, держа хвост трубой, и тарахтит — да громко! — Где у вас можно умыться?
— Здесь, — указала Саша на дверь. — Полотенце для рук слева от раковины, для лица — первое слева на вешалке. Сейчас будет кофе!
…К кофе было много чего, и всё вкусное. И вряд ли это куплено в магазине.
— Вы сами испекли? — показал Николай печенье в виде снежинки, которое взял из вазочки. Хрустящая, аппетитно пахнущая корицей снежинка. — Очень вкусно!
— Сама, — кивнула Саша. — Только его есть нельзя много, так мне врач всегда говорит.
— Но вы его не слушаете, — не удержался Николай. Саша рассмеялась.
— Не слушаю. Я маму слушаю, она в таких вопросах разбирается лучше.
— А кто у вас мама? — вполне искренне полюбопытствовал Николай.
— Ведьма, — сказала Саша спокойным, обыденным тоном. Как если бы сказала, скажем, “продавщица”. Николай едва не подавился; Саша встала и с обеспокоенным выражением лица похлопала его по спине. Помогло почти сразу.
— Я не хотела!
— Не извиняйтесь. Так она ведьма? — Николай встретился взглядом с хозяйкой, когда та вернулась за стол. — А вы?
— А я ещё нет! Что, испугались, да? — Саша посмотрела с сочувствием. — Но это правда. Только не нужно её бояться!
— Озадачили, — покачал головой Николай. Аппетит разыгрался не на шутку — помимо вазочки с печеньем была другая — полная воздушных, почти невесомых булочек. Рядом на тарелке — шарлотка, свежая и нежная, пахнущая печёным яблоком. Блюдце с мёдом, яркие фонарики мандаринов, хрустящие шоколадные колобки — прямо как в детстве. С ума сойти!
— Она работает ветеринаром, — пояснила Саша, улыбаясь. — Если вы об этом. И хорошо разбирается в питании. Лучше всех!
— Верю, — согласился Николай минуты через две, попробовав и другие угощения. — Слушайте, всё безумно вкусно. Вы часто готовите столько вкуснятины?
— Иногда, — кивнула Саша. — Я накануне в офис готовила — у дочери Таисии Филипповны день рождения был. Немного себе оставила. Слушайте, вы с ног валитесь!
— Верно, — согласился Николай, ощущая, что ноги и веки наливаются тяжким, сладостным свинцом. — Дойти бы до машины, там посижу.
— Вы не дойдёте, — протянула руку Саша. — Вы ужас как устали. Идёмте, сядьте хотя бы в кресло!
15. Последние полчаса
Николай проснулся — и едва не вскочил на ноги. Показалось, на какой-то момент, что он тонет — в вязком, горячем болоте. И схлынуло, прошёл морок, прошла усталость — а взамен пришла бодрость и хорошее настроение.
Он узнал запахи. Он всё ещё в гостях у Саши. Это не гостиная — туда он успел заглянуть. Это, видимо, спальня — вот он, диван, разложенный, но не застеленный. А сам Николай сидит в кресле напротив. Едва слышно тикают часы, смутный шум снаружи — народ веселится и ликует, встречает двухтысячный год.
Новый Год! Глаза успели привыкнуть к полумраку, и Николай поднёс часы ближе к глазам. Вот ведь… до Нового Года всего тридцать пять минут. А прибыли они сюда в четверть восьмого. И что происходило следующие четыре часа? Почему об этом нет воспоминаний? И почему он в спальне у хозяйки?
Неловко-то как. Было что-нибудь? Или не было? Диван прикрыт покрывалом, и не очень-то оно похоже на ложе страсти — ровное, не смятое. Хотя какое там ложе — с Анной где только ни занимались этим. Стоило вспомнить об Анне и настроение немного потемнело. Глупец. Нашёл о ком вспоминать!