— Николай Петрович, я посмотрел, кто внёс изменения, — добавил Семёнов. — Правки сделаны с вашего рабочего места. Мы с Анной не хотели бы сразу устраивать скандал. Нужно разобраться.
И тут Николай расхохотался. Анна и Евгений даже растерялись на несколько секунд.
— Подойдите, — поманил их обоих Николай. — Анна, ты когда всё это увидела?
— Пять минут назад!
— А я вижу, что ты входила последний раз час назад, — указал Николай на системные журналы. — И я выяснил, откуда. С квартиры Евгения.
— И что с того? — воинственно вопросила Анна, в глазах которой, впрочем, мелькнула растерянность.
— Вот так выглядит состояние базы сейчас, — указал Николай. — Видите? Всё чисто, никакого подлога. Евгений, вы просто не знали, что резервное копирование делается во множество других областей. По личному приказу Семичастного о некоторых таких хранилищах знаю только я. — Николай блефовал; позвони сейчас Семёнов генеральному и спроси — вот тогда было бы весело. — Короче. Я знаю, что это вы подделали информацию и сумели убедительно указать адрес моего рабочего места. Но вы не учли дополнительные архивы. Я докажу их подлинность и докажу вашу причастность. Через полчаса… — Николай посмотрел на часы. — Через двадцать семь минут полный отчёт об инциденте уйдёт совету директоров, Семичастному я доложу сам.
Они оба побледнели. Видимо, сказалось и то, что Николай и Саша сохраняли олимпийское спокойствие.
— Чтобы у вас не было сомнений, — указал Николай на зоркое око камеры слева в углу, — сейчас запись звука включена и камера копирует видеопоток в том числе на одно из дополнительных хранилищ. Я бы на вашем месте трижды подумал, прежде чем что-то сказать.
Они оба отвернулись. Это понятно — так, чтобы камера не фиксировала их лица и движение губ.
— Что ты хочешь? — спросила Анна, понизив голос. Умно — камера вполне может и не зафиксировать тихий звук.
— Всё остаётся как есть. До Нового Года. Вы не сможете помешать мне отправить отчёт, Евгений — только я смогу это сделать. Мы оформим это официально как учения — имитацию вторжения. Которое мы благополучно зафиксировали и предотвратили.
Они снова повернулись лицом к Николаю и Саше. Но встали так, чтобы камера не фиксировала движение губ.
— Что после Нового Года? — поинтересовалась Анна сухо.
— Я думаю, вам захочется найти новое место работы. С вашей квалификацией вы не пропадёте.
Анна и Евгений переглянулись и кивнули, не меняя выражения лиц. Евгений вышел первым. Анна задержалась в дверях и посмотрела презрительно вначале на Сашу, затем на Николая.
— Надеюсь, она даст тебе, — яда в её голосе было немало. — В награду за все твои хлопоты.
И ушла, хлопнув дверью. А Николай осознал, что его руки трясутся.
— Вы ведь не получали разрешения Леонида Сергеевича, — спросила Саша тихо. Губы её едва заметно дрожали. — Ведь так?
— Я соврал, — признал Николай. — Если они узнают про мои хранилища — может быть скандал. Это нарушение правил.
— Я никому не скажу, — кивнула Саша. — Если только меня не вынудят. Тогда я скажу правду. Извините!
— Так годится, — одобрил Николай. — Саша, мне сейчас нужно побыть одному. Да и вам тоже, наверное.
— Да-да! И спасибо вам большое! — Саша бросилась было к нему — явно чтобы обнять — но по дороге метнула взгляд туда, где стояла Анна, и замерла, словно ударившись о незримую стену. — Простите! — прошептала Саша едва слышно. — Я не злюсь на неё. Это правда!
— Не извиняйтесь, — Николай вытер тыльной стороной ладони пот со лба. — И не принимайте её слова близко к сердцу.
— Она ничего не прощает! — добавила Саша вполголоса. — Пожалуйста, будьте осторожны!
— Обязательно, — улыбнулся Николай. Саша улыбнулась в ответ и быстрым шагом покинула “берлогу”.
До самого Нового Года не случилось ничего из ряда вон выходящего. Анна и Евгений вели себя как ни в чём не бывало. Ни словом, ничем не выдавали своих мыслей.
А Николай провёл пару дней, добавляя новые “тайные хранилища” и взводя невидимые большинству своих коллег-системщиков мониторы. Так, чтобы затруднить повторные диверсии. Вот уж чего не ожидал…
12. Подслушанный разговор
Завершение двадцатого века — естественно, большинство будут праздновать взамен начало двадцать первого — в “Крепости”, так называлась и сама контора, решили отметить на совесть. С помпой — с приглашёнными артистами, крупными премиями, всем таким. Семичастный всё ещё оставался в больнице, но на видеосовещаниях выглядел вполне бодрым и энергичным.