Впрочем, это не охладило общего ликования.
— Все дело в сотрудничестве, в общении с редактором, — объяснял Каллингхэм, — в симбиозе, так сказать! Каждому из них необходимо общаться с чутким человеком, который мог бы выслушать его и, в свою очередь, рассказать… Важно, чтобы каждый нашел себе подходящего партнера… Вот какое дело мне по душе! Все равно что руководить брачной конторой.
— Калли, дорогой, как остроумно ты все объяснил, — сказала Элоиза, ласково поглаживая руку издателя.
— Не правда ли? — согласилась няня Бишоп, пожимая локоть Гаспара.
— Подумать только, какие богатейшие перспективы открываются перед нами! — мечтательно произнес Гаспар. — Трехстороннее сотрудничество: серебряные мудрецы, люди и словомельницы с их неисчерпаемой памятью! Каким плодотворным будет подобное соавторство!
— Вряд ли словомельницы воскреснут, — задумчиво произнес Каллингхэм. — Я посвятил всю жизнь их программированию, но, честно говоря, меня всегда мучила мысль, что это — бездушные машины, работающие только по заданной программе… Как знать, может быть, мы присутствовали при возрождении настоящей литературы?
— Калли, милый, когда ты успел столько выпить? — участливо спросила Элоиза.
— Прошу внимания! — воскликнул Флэксмен. — Как только Полпинты появится в дверях, сразу же окружим его дружеским вниманием, чтобы он не почувствовал себя одиноким на пиру жизни. Зейн вот-вот должен принести его.
— За минуту домчит, не сомневайтесь, мистер Флэксмен! — заметил Джо Вахтер, успевший пропустить пару стаканчиков, пока его брат рассматривал серебряный словописец. — Только что-то долго копается…
— Надеюсь, больше не будет похищений! — встревоженно воскликнула мисс Розанчик. — Если с Зейном что-нибудь случится, я этого не перенесу!
— Бывают разные похищения! — громко объявил Каллингхэм, высоко поднимая бокал. — Одни пугаются их. Другим же они распахивают дверь в новую, светлую жизнь…
— Ах, Калли, — трепетно произнесла Элоиза, как вдруг дверь распахнулась и в комнату медленно влетело большое серебряное яйцо. Оно парило в воздухе, в нескольких футах от пола. Его глаз, ухо и динамик были укреплены прямо на корпусе, а из-под маленькой серебряной платформы, на которой оно покоилось, свисали два гибких щупальца с небольшими коготками.
Флэксмен следил за полетом яйца словно завороженный. Потом глаза его закатились, и он начал медленно валиться на бок.
Яйцо быстро подлетело к нему, вцепилось коготками в лацканы его пиджака и тем смягчило падение.
— Не пугайтесь, мистер Флэксмен! — воскликнуло яйцо. — Это я, Полпинты, только переделанный. Это Зейн Горт. Теперь мы можем пожать друг другу руки. Не бойтесь, я не буду царапаться!
— Вы уже, наверно, догадались, — начал Зейн Горт, когда Флэксмена привели в чувство и порядок был восстановлен, — что проект «Эл» — это всего лишь «левитация». Передо мной стояла чисто инженерная задача, научным открытием здесь и не пахнет.
— Не слушайте его! — вмешался Полпинты. — Этот робот жестяной только наполовину, остальное — чистейшая гениальность!
— Прошу не перебивать! — сказал Зейн. — Я всего лишь воспользовался давно разработанной схемой использования антигравитации для поднятия небольших тяжестей. В платформу вделан генератор антигравитационного поля, которым управляет сам Полпинты. Как и щупальцами, заменяющими ему руки. Все это — если не считать антигравитацию — можно было осуществить еще во времена Цуккерторта. Но он стремился создать бестелесные существа, окруженные миром чистых идей. Именно поэтому он выбрал писателей и поэтов, то есть людей, далеких от техники, не способных воспринимать руку как систему шарниров, а ногу — как колесо. С этой же целью он создал и пресловутый свод правил. Им внушалось, что они беспомощные паралитики, и окружающие смотрели на них точно так же. Выход мне подсказали словописцы. Если мудрецы могут управлять словописцами, почему бы им с помощью голоса не приводить в действие платформу антигравитации или руки? Да что там, после некоторой практики они смогут управляться с любыми инструментами…
— Эй-эй, не сманивайте моих писателей! — воскликнул Флэксмен. — Им положено сидеть в Яслях и писать романы и повести, а не шляться по Солнечной системе…
— А похищение Полпинты? — возразил Зейн. — Новые впечатления — вот что им нужно! Иначе из яиц никогда не проклюнутся великие шедевры.
— Зейн прав! — подтвердил Полпинты. — Уж я-то это хорошо знаю!
Его поддержал многоголосый хор воплей, визга, свиста и мяуканья, донесшийся из Яслей.