Среди прекрасного пения девчонок Вере послышалось изредка раздававшееся, жалобное кошачье мяуканье. У меня галлюцинации, решила она, или на меня напала какая-то хвороба. Скосив взгляд, украдкой посмотрела на родителей - слышат ли они то же, что и она? Но они были, по-видимому, здорово увлечены концертом.
Нет, не слышат, поняла Вера. Значит, я заболела? - мелькнула в голове мысль. Ааа, как же школа? Выпускной класс? - непроизвольно закрутилось у неё в голове.
От этой непредвиденной неприятности её бросило в жар. Она поднялась, чтобы выйти во двор охладиться, а заодно и проверить, правда кошка мяукает или ей это послышалось из-за болезни? - Вера, ты куда? - повернула голову мама.
- Пойду, подышу свежим воздухом.
- Накинь что-нибудь, на улице прохладно.
- Ладно, мам.
Не успела Вера полностью открыть входную дверь, как в комнату шмыгнула прелестная чёрная кошечка, и принялась тереться об ноги.
- Ты откуда, киска? - наклонилась Вера к ней, и слегка погладила.
Кошечка, громко замурлыкав, задрала хвост трубой и ещё сильнее стала тереться. В полутёмном коридоре было хорошо видно, как по кошачьей шкурке проскакивают голубые искорки.
Жалость прихлынула к сердцу Веры: бедная кошечка наверно заблудилась, подумала она и, продолжая поглаживать, спросила:
- Ты, наверное, голодная и замёрзла? - Пойдём, я угощу тебя молочком. Поешь, а заодно и согреешься, - и позвала кошечку за собой.
Казалось, кошка поняла её слова и, словно этот путь ей был хорошо знаком, побежала в кухню.
Вера достала из серванта блюдце и налила молока из трёхлитровой банки. Поставив на пол, ещё раз позвала:
- Кис, кис, кис! Иди, насыщайся бедолага.
Пока «бедолага» лакала молоко, Вера смотрела на неё и прикидывала, кому же может принадлежать это прелестное создание.
Может, она от наших соседей прибежала, подумала она? И, перебирая в памяти, решила - нет, ни у кого из близких им соседей нет похожей на неё. А может нам подбросил кто...?
Ааа, ладно, устав вспоминать, у кого какого цвета кошки, решила - оставлю пока у нас, если объявятся хозяева, отдам, если нет - будет моей.
- Вера, ты где? - сквозь раздающееся из телевизора пение Валерия Леонтьева, послышался голос мамы.
- Мам, я щас!
Дождавшись, когда кошечка долакала молоко, она взяла её на руки и пошла к родителям.
- Папа, мама, посмотрите, у нас появилась кошечка. Такая хорошенькая.
Отец и мать одновременно повернули голову в её сторону.
- Ты её на улице подобрала? Она может быть заразная! - проворчал папа, и вновь уткнулся в телевизор.
А мама почему-то взбеленилась, да ещё как взбеленилась! Даже папа удивлённо повернул к ней голову.
- Верка, немедленно выбрось её на улицу! Слышишь! Приблудных кошек в доме нам ещё не хватало! Убери, чтоб глаза мои не видели её! Слышишь? Немедленно!
- Ну, мам, пусть до утра останется, а завтра..., может хозяева завтра объявятся.
- Верка! Делай, как я сказала!
- Ну, мам, куда я её на ночь глядя, - заканючила Вера.
- Хочешь оставить?! Тогда унеси её в свою комнату, а завтра чтобы духу её здесь не было! Поняла?
Никогда Вера не видела маму такой рассерженной. Мама любила животных, и всегда первой привечала бездомных Жучек и Мурок, и никогда не оставляла их на произвол судьбы: старалась пристроить их к добрым людям, а сегодня..., словно бес в неё вселился...
Во время разговора Веры с родителями, кошка перестала мурлыкать, и повернула голову к маме. Казалось, она слушает и понимает, что они ведут разговор о ней. Когти на её лапках то разжимались, то сжимались и вся она напряглась. А, когда мама сказала, что её надо выбросить на улицу, она зашипела.
Успокойся, сказала Вера кошечке на ушко, я тебя в обиду не дам, и погладила её. Пойдём ко мне, я почитаю, а ты ляжешь спать в кресле.
Кошечка, словно понимая, что говорит ей Вера, успокоилась и вновь замурлыкала. * * *
Ночью Веру разбудил истошный крик, раздававшийся из комнаты родителей. Кричала мама: «Брысь, чёртово отродье, брысь! Пошла вон отсюда! Вячеслав, убери её от меня!» - кричала она.
Вера кинулась в комнату родителей и, вбежав с возгласом - «Мама, что случилось?!», остановилась, поражённая представшей перед ней картиной:
Мама стояла на постели в порванной в нескольких местах ночной сорочке, а огромная чёрная кошка, раскрыв пасть и вперив в маму горящие холодной злобой глаза, вцепившись, рвала на ней рубашку и тело. Кровь капала из-под огромных, острых кошачьих когтей, мама кричала, кошка злобно шипела, а папа бил кошку ремнём! Ужас!
Вера стояла, и от напавшего на неё страха, и от непонимания происходящего, не могла пошевелиться.